Том 2

— А почему ты не искаль старый Фриц Гартман? — сказал немец с упреком. — Разве ты никогда не слышаль имя старый Фриц Гартман, твой отец не говориль обо мне? — Быть может, я поступил неправильно, джентльме¬ ны, — возразил юноша, ^ но гордость не позволяла мне открыть то, что сегодня наконец обнаружилось и что даже и теперь мне не легко. У меня были свои планы, быть мо¬ жет фантастические, но я предполагал, если бы мой дед дожил до осени, увезти его с собой в город, где живут на¬ ши дальние родственники, — я надеялся, что они уже успели позабыть про ненавистных им тори. Но он быстро угасает, —* печально продолжал Оливер, — и вскоре ляжет в землю рядом со старым могиканином. Воздух был свежий, погода прекрасная, и все остава¬ лись на скале до тех пор, пока не послышался стук колес поднимавшейся по склону кареты судьи Темпла. Разговор продолжался с неослабевающим интересом, и постепенно выяснилось все то, что доселе было непонятно; антипа¬ тия юноши к Мармадьюку таяла с каждой минутой. Он уже не возражал против того, чтобы деда его увезли в дом судьи, а сам майор Эффингем выказал поистине дётскур радость, когда его усадили в карету. Оказавшись в зале «дворца» Мармадьюка, старый воин медленно обвел глаза¬ ми комнату, останавливаясь взглядом на каждом предме¬ те, и на мгновение лицо его как будто озарялось разумной мыслью, но в то же время он то и дело рассыпался в не¬ нужных любезностях по адресу тех, кто находился возле него, с трудом связывая слова и мысли. Ходьба и переме¬ ны скоро истощили силы старика, и его пришлось уложить в постель. Там он лежал в течение долгих часов, очевидно сознавая происшедшие в его жизни изменения и являя со¬ бой жалкую картину, слишком ясно показывающую, что животные инстинкты все еще живут в человеке после того, как более благородная его сущность уже исчезла. Пока его престарелого родственника укладывали в удобную постель, возле которой тут же уселся Натти, Оли¬ вер не отходил от деда, но затем по приглашению судьи проследовал в библиотеку, где его уже поджидал хозяин дома и майор Гартман. — Прочти эту бумагу, Оливер, — проговорил Марма- дьюк, — и ты увидишь, что я не только не имел намере¬ ний нанести ущерб твоей семье, пока я жив, но считал 875

своим долгом позаботиться и о том, чтобы справедливость восторжествовала хотя бы и после моей смерти. Юноша взял бумагу и с первого взгляда на нее по¬ нял, что это завещание Мармадьюка Темпла. Как ни был он взбудоражен и взволнован, он тут же заметил, что сто¬ явшая на документе дата совпадала с тем временем, когда судья находился в столь мрачном и подавленном состоя¬ нии. Оливер читал завещание, и глаза его подернулись влагой, а рука, державшая бумагу, начала дрожать. Завещание начиналось с обычных формальных заявле¬ ний, составленных искусным в подобного рода делах мистером Вандерсколом, но далее Оливер сразу почувство¬ вал стиль самого судьи. Ясно, решительно и даже красно¬ речиво он излагал свои обязательства в отношении пол¬ ковника Эффингема, сущность взаимоотношений между ними и те обстоятельства, которые их разъединили. Затем он разъяснил причину своего продолжительного молчания, упомянув, однако, те крупные суммы, которые пересылал другу, но которые тот возвращал ему обратно с нераспе¬ чатанными письмами, после чего рассказал и о том, как разыскивал отца своего друга, неизвестно куда исчезнув¬ шего, и о своих опасениях, что пряной наследник доверен¬ ного ему состояния погребен в океане вместе со своим отцом. Короче говоря, он поведал все те события, которые наш читатель может теперь связать воедино, а затем дал пол¬ ный и точный отчет о суммах, оставленных на его попече¬ ние полковником Эффингемом. Все состояние вверялось нескольким ответственным душеприказчикам, на которых возлагалась обязанность разделить его следующим обра¬ зом: одну половину передать дочери, а вторую — Оливеру Эффингему, бывшему майору войск Великобритании, и его сыну, Эдвардсу Эффингему, и его внуку, Эдвардсу Оливеру Эффингему, или их потомкам. Завещание сохра¬ няло свою силу до тысяча восемьсот десятого года — если до этого времени не объявится никто из прямых наслед¬ ников рода Эффингемов, то определенная сумма, из рас¬ чета основного капитала и процентов, передавалась госу¬ дарству, с тем чтобы выплатить ее, согласно закону, по¬ бочным родственникам майора Эффингема; остальное наследовала дочь судьи или ее дети. Из глаз молодого человека катились слезы — он видел перед собой неоспоримое доказательство благородных на¬ 876