Том 1 (XI-XII века)

В лето 6562. Преставися великый князь рускый Ярославь. И еще живу сущю ему, наряди сыны своя, рекы имъ: «Се азъ отхожю света сего, а вы, сынове мои, имейте межи собою любовь, понеже вы есте братья одиного отца и единой матере. Да аще будете в любви межи собою, и Богъ будеть в васъ и покорить вы противныя подь вы. И будете мирно живуще. Аще ли будете ненавистьно живуще, вь распряхъ, которающеся, то и сами погибнете, и землю отець своихъ и дедъ погубите, иже налезоша трудомъ великомъ; но послушайте братъ брата, пребывайте мирно. Се же поручаю в себе место столъ свой старейшому сынови своему, брату вашему Изяславу — Кыевъ, сего послушайте, якоже послушасте мене, да ть вы будеть вь мене место.[576] А Святославу — Черниговъ, а Всеволоду — Переяславль,[577] а Вячеславу — Смолнескь». И тако раздели городы, заповедавъ имъ не преступати предела братня, ни сгонити, рекь Изяславу: «Аще кто хощеть обидити своего брата, то ты помогай, егоже обидять», И тако наряди сыны своя пребывати в любви. Самому же болну сущю и пришедшю ему к Вышегороду, разболеся велми. Изяславу тогда в Турове князящю, а Святославу вь Володимере, а Всеволодъ тогда у отца, бе бо любимъ отцемь паче всея братья, егоже имяше у себе.

Ярославу же приспе конець житья, и предасть душю свою месяца февраля вь 20, в суботу 1 недели поста, вь святаго Федора день. Всеволодъ же спрята тело отца своего, вьзложивъ на сани и повезоша Кыеву, попове по обычаю песни певше, и плакашеся по немь людье. И принесъше и положиша ̀и в раце мороморяне вь церкви святей Софья. И плакася по немь Всеволодъ и людье вси. Житъ же всехъ летъ Ярославъ 70 и 6.

Начало княжения Изяславля вь Киеве. В лето 6563, пришедъ, Изяславъ седе Кыеве, а Святославъ в Чернигове, Всеволодъ же в Переяславле, Игорь в Володимере, Вячеславъ въ Смоленьсце. В тое же лето иде Всеволодъ на торкы зиме къ Воиню и победи торкы.[578] Того же лета приходи Болушь с половци, и створи Всеволодъ миръ с ними, и вьзвратишася вьсвояси.

Въ лето 6564.

Въ лето 6565. Преставися Вячеславъ, сынъ Ярославль, Смоленьский. И посадиша Игоря вь Смоленьсце, изъ Володимеря выведше.

В лето 6566. Победи Изяславъ голядь.

В лето 6567. Изяславъ, и Святославъ и Всеволодъ высадиша стрыя своего Судислава ис поруба, седевша 20 и 4 лета, и водивше и́ ко кресту, и бысть черньцемь.

В лето 6568. Преставися Игорь, сынъ Ярославль. Того же лета Изяславъ, и Святославъ, и Всеволодъ и Всеславъ, совокупивше воя бещислены, и поидоша на конихъ и в лодьяхъ, бещисленое множьство, на торкы. И се слышавше, торци, убоявьшеся, пробегоша и до сего дни, и помроша, бегающе, Божиимъ гневомъ гоними, овии от зимы, друзии же гладомъ, инии же моромъ и судомъ Божиимъ. И такъ Богъ избави крестьяны от поганыхъ.

В лето 6569. Придоша половци первое на Руськую землю воеватъ. Всеволодъ же изыиде противу имъ месяца февраля вь 2 день, и бившимъся имъ, победиша Всеволода и, воевавше отъидоша. Се бысть первое зло на Руськую землю от поганыхъ безбожныхъ врагъ. Бысть же князь ихъ Сокалъ.[579]

В лето 6570.

В лето 6571. Преставися Судиславъ, братъ Ярославль, и погребоша ̀и во церкви святаго Георгия. Того же лета в Новегороде иде Волхово вьспять дний 5. Се же знамение недобро бысть: на 4-е лето погоре весь городъ.[580]

В лето 6572. Бежа Ростиславъ кь Тмутороканю, сынъ Володимирь, внукъ Ярославль, и с нимъ бежа Порей и Вышата, сынь Остромирь, воеводы новгородьского. И, пришедъ, выгна Глеба изь Тмуторокана, а самъ седе в него место.[581]

В лето 6573. Иде Святославъ на Ростислава кь Тмутороканю. Ростиславъ же отступи прочь из града, не убоявься его, не не хотя противу строеви своему оружья взяти. Святослав же, пришедъ кь Тмутороканю, посади сына своего пакы Глеба и вьзвратися вьсвояси. Пришедъ пакы опять Ростиславъ и выгна Глеба, и приде Глебъ кь отцю своему, Ростиславъ же, пришедъ, седе вь Тмуторокане. В то же лето Всеславъ <...> рать почалъ.

В та же времена бысть знамение на западе: звезда превелика, луче имущи акы кроваве, вьсходящи с вечера по заходе солънечнемь, и бысть за 7 дний.[582] Се же проявляющи не на добро. По сем же быша усобице многы и нашествие поганыхъ на Руськую землю, си бо звезда, акы кровава, проявьляющи крови пролитье. В та же времена бысть детище вьвержено вь Сетомле. Сего же детища выволокоша рыболове в неводе, его же позоровахомъ и до вечера, и пакы вывергоша и́ вь воду. Бяше бо на лице его сице срамнии удове, а иного нельзе казати срама ради. Пред сим же временемь солнце пременися,[583] не бысть светло, но акы месяць бысть. Его же невегласии глаголють снедаему сущю.