Ветки качались с усталым шумом,Веяла сырость из темных чащ…Вы Вашу лошадь оставили с грумом,Мальчик дремал, завернувшись в плащ…Следом за Вами я крался… ОрешникСкрыл меня плотно в свежей глуши.Здесь подсмотрел я, бродяга-грешник,Темное горе Вашей души…Плечи в беззвучном дрожали плаче,Но оставалась глухой тропа…Был обезумлен Ваш взор незрячий,Ваша походка была слепа…Близким мне сделалось робкое горе,Но подойти к Вам я не посмел, —Да и ушли Вы, поплакав, вскоре,Снова Ваш взор стал презрительно смел…Стэком коснулись спящего грума,Выйдя из леса… Ваш лик был строг…Черное платье вилось угрюмоИ шелестело у Ваших ног…Вы на меня посмотрели скучно…И кто бы сказал, что, гордая, ВыПлакали так безысходно, беззвучноВ тихих шептаньях лесной листвы?