Читаем Том 1. Рассказы и повести полностью

— И потом (тут Бирли припомнилась одна уловка, на которую попадаются крестьяне), все равно вам придется платить триста форинтов, отрежу я руку или нет. Так что не стоит упрямиться. Вся операция займет пять минут. Как говорится, чихнуть не успеете. Деньги все равно уже уплачены — нужно только ваше согласие. Да и у меня на душе спокойно будет, что спас славного человека, не напрасно у него из кубышки триста форинтов вытянул.

Янош Гал, казалось, задумался, однако размышлял он лишь о том, чем успокоить многоречивого доктора.

— А вы пропишите мне за мои деньги какой-нибудь мази, — сказал он.

Удивительны то равнодушие, тот фатализм, с которым спокойно, без горечи умирает венгерский крестьянин. Скажет себе: «Вот и мой черед настал», — покорится судьбе и кротко продиктует сельскому нотариусу последние распоряжения. Или так скажет: «А что мне теперь здесь делать?» — как Марци Чепи, когда уволили его из ночных сторожей. Спросил у жены: «Осталось у нас что-нибудь пожевать?» Был у них каравай хлеба да капуста на дне бочки. Марци хватило этой еды на два дня. А к вечеру, как проглотил последний кусок хлеба, лег на печь, положил под голову сапоги, закрыл глаза, да и помер, порешив, что нет у него на этом свете никаких дел и нечего ему здесь больше задерживаться.

Старуха с косой для крестьянина не пугало, а скорее эдакое добродушное существо, которое, пожалуй, даже является членом его семьи; она увела с собой деда и бабку — досками (торговать в подземном царстве, она же из рук кумы навсегда ложку взяла. Она справедлива, потому что никого не обходит, она не враг, потому что кого скосит, у того сразу все беды проходят. Вот и зовут ее Смертью-кумой. Ведь она всего лишь кума, не какая-нибудь там власть предержащая; идет-бредет по приказу свыше со своей несуразной косой, дружески, доброжелательно, насколько умишка станет, предупреждает верующие благочестивые души, куда идет и каковы ее намерения.

Конечно, и она не без упрека, да уж как может, так и весть подает, как умеет, так и делает. Есть вон птица кукушка — спросят ее, ответит, кто сколько проживет. Но она не свое говорит. А коли свое скажет, то не в счет. Или вот лопнет вдруг стакан на столе, это значит: «Готовься!» Смерть-кума весть подает. А перед самым концом сыч к окну подлетит. Смерть-кума предупреждает: иду, мол, одной ногой уж тут, время попа звать.

Одним словом, крестьяне не так страшатся смерти, как баре, что перед зеркалами причесываются: там ее лишь тогда любезно принимают, когда она уносит кого-нибудь из близких; здесь же ей часто тот рад, кто сам в путь собирается, а кто и не рад, тот, по крайней мере, спокойно ее встречает.

Нет, напугать господина Яноша Гала доктор не мог, зря только старался. Старик упорно твердил свое:

— Будь что будет. И не невольте!

Между тем прибыла местная знать: его преподобие, сельский нотариус и барыня из замка; они тоже по очереди принялись за больного.

— Жизнь так прекрасна! — яркими красками расписывал святой отец. — Любоваться, как восходит, как заходит красное солнышко, вдыхать аромат деревьев и трав, ощущать себя частицей величавой, кипучей жизни, которую направляет десница Господня! Каждый день — это дар божий. Ни единого дня нельзя лишать себя легкомысленно. Вашу милость господь большим достатком оделил, а добро творить и одной рукой можно.

Барыня из замка завела речь о малолетних детишках (у господина Гала и от первой жены трое оставалось): воспитать их — долг христианина. Грех от этого уклоняться из упрямства и маловерия.

— Так, так, — подхватил нотариус. — Много вы добра для них накопили. А для чего? Чтобы теперь оно в опекунский совет угодило, да чтоб комитат все их добро разбазарил.

Господин Гал пошевелился: возможность разорения принадлежавших ему громадных владении как будто обеспокоила его, но затем он произнес благочестиво:

— Бог не оставит детей, а он посильнее комитата.

— Я, право, этого не замечал, — сорвалось с безбожных уст сельского нотариуса.

(Слуга господа прикрыл глаза, но не вступился за своего хозяина, ни единого слова не сказал против комитата.)

Нет, невозможно сломить это безумное упрямство, стряхнуть это ужасное равнодушие! Врач бросил гневный взгляд на жену Гала, которая часто отрывалась от своих хлебов и то и дело вбегала в комнату.

— Что сказано, то сказано, — неустанно повторяла она. — Не позволю кромсать моего хозяина.

— Замолчите! — прикрикнул на нее возмущенный доктор. — Вы совершаете преступление!

Из глаз жены Гала на доктора так и посыпались зеленые искры.

— Это мне замолчать? — В голосе ее послышались издевательские нотки, она выразительно покачала стройным станом (такого рода кокетство зовется «игрой бедер»). — А еще чего захотите? Других приказаний не будет? Так знайте, господин любезный, всякий кулик на своей кочке велик.

Господин Гал с мудрым хладнокровием поспешил предотвратить готовящееся столкновение.

Перейти на страницу:

Все книги серии М.Кальман. Собрание сочинений в 6 томах

Том 1. Рассказы и повести
Том 1. Рассказы и повести

Кальман Миксат (Kálmán Mikszáth, 1847―1910) — один из виднейших венгерских писателей XIX―XX веков, прозаик, автор романов, а также множества рассказов, повестей и СЌСЃСЃРµ.Произведения Миксата отличаются легко узнаваемым добродушным СЋРјРѕСЂРѕРј, зачастую грустным или ироничным, тщательной проработкой разнообразных и колоритных персонажей (иногда и несколькими точными строками), СЏСЂРєРёРј сюжетом.Р' первый том собрания сочинений Кальмана Миксата вошли рассказы, написанные им в 1877―1909 годах, а также три повести: «Комитатский лис» (1877), «Лохинская травка» (1886) и «Говорящий кафтан» (1889).Миксат начинал с рассказов и писал РёС… всю жизнь,В они у него «выливались» СЃРІРѕР±одно, остроумно и не затянуто. «Комитатский лис» — лучшая ранняя повесть Миксата. Наиболее интересный и живой персонаж повести — адвокат Мартон Фогтеи — создан Миксатом на основе личных наблюдений во время пребывания на комитатской службе в г. Балашшадярмат. Тема повести «Лохинская травка»  ― расследование уголовного преступления. Действие развертывается в СЂРѕРґРЅРѕРј для Миксата комитате Ноград. Миксат с большим мастерством использовал фольклорные мотивы — поверья северной Венгрии, которые обработал легко и изящно.Р' центре повести «Говорящий кафтан» ― исторический СЌРїРёР·од (1596 г.В по данным С…СЂРѕРЅРёРєРё XVI в.). Миксат отнес историю с кафтаном к 1680 г. — Венгрия в то время распалась на три части: некоторые ее области то обретали, то теряли самостоятельность; другие десятилетиями находились под турецким игом; третьи подчинялись Габсбургам. Положение города Кечкемета было особенно трудным: все 146 лет турецкого владычества и непрекращавшейся внутренней РІРѕР№РЅС‹ против Габсбургов городу приходилось лавировать между несколькими «хозяевами».

Кальман Миксат

Проза / Историческая проза / Классическая проза / Юмор / Юмористическая проза

Похожие книги