Том 1. Повести и рассказы. Записки врача

«На японской войне» – это, конечно, не просто военный дневник писателя. Это очерковая повесть, созданная по заранее обдуманному композиционному плану, да и написана она в основном уже по возвращении В. Вересаева в Россию. Записки – кульминационное произведение его дооктябрьского творчества. В них на конкретном материале русской жизни писатель впервые столь определенно раскрыл тему двух властей – власти самодержавной и власти народной.

Первую отличает «бестолочь». В грудную минуту проверяется духовная сила людей, в трудную минуту проверяется и жизнеспособность общества или государства. В напряженные дни войны, когда государственная машина должна бы работать предельно слаженно, «колесики, валики, шестерни» царской системы управления «деятельно и сердито вертятся, суетятся, но – друг за друга не цепляются, а вертятся без толку и без цели», «громоздкая машина шумит и стучит только для видимости, а на работу неспособна».

Серьезно начальство занималось лишь добыванием наград и наживой. Империалистическая по своему характеру война развращала и русского солдата, часть из них, поощряемая командирами, превращалась в мародеров. Офицеры по большей части болели одной болезнью – «тыломанией». Те, кому не удавалось пристроиться на «покойных и безопасных должностях в тылу армии», заслыша о готовящемся бое, устремлялись в госпитали. Но даже и они, «здоровые и цветущие» больные, «только о наградах… и говорили, только о наградах и думали». Сборище темных личностей, мошенников с офицерскими погонами на плечах умудрялось ежедневно прикарманивать тысячи и сотни тысяч рублей. «…В Мукдене китайские лавочки совершенно открыто» торговали «фальшивыми китайскими расписками в получении какой угодно суммы». Главный врач госпиталя, где служил В. Вересаев, прибрал казенные деньги к рукам, а пустой денежный ящик и охранявшего солдата пытался оставить японцам.

Истинное братство встречалось лишь среди солдат. Готов рисковать собой Алешка, спасая раненого товарища. И делает он это просто, как само собой разумеющееся ведь солдат солдату – брат («Издали»). Прошла горячка боя, и заботливыми друзьями выглядят солдаты, японец и русский, – еще недавно шедшие друг на друга, чтобы убивать («Враги»).

М. Горький был прав: события русско-японской войны нашли в В. Вересаеве «трезвого, честного свидетеля» Об этой, по словам В. И. Ленина, «глупой и преступной колониальной авантюре» – войне в русской литературе написано довольно много. Только в одних сборниках «Знание», где печатались записки В. Вересаева, увидели свет и «Красный смех» Л. Андреева, и «Путь» Л. Сулержицкого, и «Отступление» Г. Эрастова. Авторы этих произведений с гневом писали о бессмысленности и ужасах бойни, устроенной царским правительством на полях Маньчжурии, но лишь В. Вересаев увидел в бесславной для России войне свидетельство краха всей самодержавно-крепостнической системы-. Записки «На японской войне» явились великолепным подтверждением мысли В. И. Ленина о том, что «не русский народ, а самодержавие пришло к позорному поражению». «Поразительно прекрасный в своем беззаветном мужестве, в железной выносливости» русский солдат не мог принести новой славы русскому оружию.

Больше того В. Вересаев с удовлетворением отмечает бурный рост самосознания народа, который начинает понимать, что его главные враги – совсем не японцы, а правители страны: «Они вели на борьбу с врагом, а сами были для всех самыми чуждыми, самыми ненавистными врагами». Среди солдат только и разговоров, что о скорейшем объявлении «замирания». Вызревала глухая ненависть к «продавшим Россию», зрел протест: шли «страшные… расправы солдат с офицерами», с жадностью ловились слухи о «великой октябрьской забастовке», «о волнениях в России… о громадных демонстрациях». Солдаты уже чувствовали себя их участниками. «Дай мы приедем, то ли еще будет!» – откровенно заявляли они. Писатель целиком в согласии с настроениями народа, одетого в шинели, констатирует, что истинное поле для «подвига и самопожертвования» не здесь, в Маньчжурии, а «внутри России – на работе революционной». А дорога домой, по местам, где к власти пришли стачечные комитеты, его окончательно в этом убеждает.