Том 1. Громокипящий кубок

О, нестерпимо-больные места,
Где женщины, утерянные мною,
Навек во всем: в дрожании листа,
В порыве травном к солнечному зною,

В брусничных и осиновых лесах,
Во всхлипах мха — их жалобные плачи:
Как скорбно там скрипенье колеса!
Как трогательно блеянье телячье!

На севере и рощи, и луга,
И лады душ, и пьяненькие сельца —
Однообразны только для пришельца:
Для северян несхожесть их легка.

Когда-нибудь я встречу — это так! —
В таком лесу унылую старуху,
И к моему она приблизит уху
Лукавый рот. Потом за четвертак

Раcскажет мне пророчная шарманка
И их судьбе, всех жертв моих. Потом
Я лес приму, как свой последний дом:
Ты — смерть моя, случайная цыганка!

Одесса.

1914. Февраль.

Рондо оранжевого заката

Невымученных мук, невыгроженных гроз
Так много позади, и тяжек сердца стук.
Оранжевый закат лианами оброс
  Невыкорченных мук.

Оранжевый закат! ты мой давнишний друг
Как лепеты травы, как трепеты берез,
Как щебеты мечты: Но вдруг изменишь? вдруг?

Заплакать бы обжогом ржавых слез,
В них утопить колечки змейных скук
И ждать, как ждет подпоездник колес,
  Невысмертивших мук!

Веймарн.

1913. Август.

Евгения

Это имя мне было знакомо —
Чуть истлевшее пряное имя,
И в щекочущем чувственность дыме
Сердце было к блаженству влекомо.

Как волна — броненосцу за пену,
Как за плен — бег свободный потока,
Это имя мне мстило жестоко
За забвенье, позор, за измену:

Месть швырнула в лицо мне два кома,
Кома грязи — разврат и бескрылье.
Я кончаюсь в неясном усилье:
Это имя мне жутко-знакомо!..

1909

Когда ночело

Уже ночело. Я был около
Монастыря. Сквозила просека.
Окрест отгуживал от колокола.
Как вдруг собака, в роде мопсика,
Зло и неистово залаяла.
Послышались осечки хвороста,
И кто-то голосом хозяина
«Тубо!» пробаритонил просто.
Лес заветрел и вновь отгуживал
Глухую всенощную, охая.
Мне стало жутко, стало нужно
Людей, их слова. Очень плохо я
Себя почувствовал. Оглушенный,
Напуганный, я сел у озера.
Мне оставалось верст одиннадцать.
Решительность меня вдруг бросила, —
От страха я не мог подвинуться:

Дылицы.

1911. Июль.

Пятицвет I

Заберусь на раcсвете на серебряный кедр
Любоваться оттуда на маневры эскадр.
Солнце, утро и море! Как я весело-бодр,
Точно воздух бездумен, точно мумия мудр.
Кто прославлен орлами — ах, тому не до выдр!..

1910. Сентябрь.

Регина

Когда поблекнут георгины
Под ало-желчный лесосон,
Идите к домику Регины
Во все концы, со всех сторон.

Идите к домику Регины
По всем дорогам и тропам,
Бросайте на пути рябины,
Дабы назад вернуться вам.

Бросайте на пути рябины:
Все ваши скрестятся пути,
И вам, искателям Регины,
Назад дороги не найти.

1913. Лето. Веймарн.

Лиробасня