Том 1. Громокипящий кубок

Что такое электрассонанс?
Это — молния и светлячок.
Сон и сказка. Гекзаметр и станс.
Мысль и греза. Пила и смычок.
Равнокровье и злой мезальянс.
Тайна ночи и женский зрачок.
Мирозданье — электрассонанс!

1911. Февраль.

В гостинице

В большом и неуютном номере провинциальной гостиницы
Я лежу в бессоннице холодноватыми вечерами.
Жутко мне, жутко, что сердце скорбью навеки вынется
Из своего гнездышка — разбитое стекло в раме:

Из ресторана доносится то тихая, грустная музыка —
Какая-нибудь затасканная лунная соната,
То такая помпезная, — правда, часто кургузая, —
— Лилию оскорбляющее полнокровье граната:

И слышатся в этой музыке души всех женщин и девушек,
Когда-либо в жизни встретившихся и возможных еще в пути.
И плачется, беcслезно плачется в номерной тиши кромешной
О музыке, о девушках, обо всем, что способно цвести:

Симферополь. 1914. Январь.

Кузина Лида

Лида, ты — беззвучная Липковская. Лида, ты — хорошенькая девушка.
Стройная, высокая, изящная, ты — сплошная хрупь, ты вся — улыбь.
Только отчего же ты недолгая? Только отчего твое во льду ушко?
Только для чего так много жемчуга? Милая, скорей его рассыпь!

Русая и белая кузиночка, не идут тебе, поверь мне ландыши;
Не идут тебе, поверь мне, лилии, — слишком ты для белаго — бела:
Маки, розы нагло — оскорбительны, а лианы вьются, как змееныши; —
Трудно обукетить лиф твой девичий, чтобы ты сама собой была.

: Папоротник в блестках изумрудовых, снег фиольно-белый и оискренный,
Пихтовые иглы эластичные — вот тебе единственный убор,
Девушке со старческой улыбкою, замкнутой, но, точно солнце, искренней,
Незаметно как-то умирающей, — как по ягоды идущей в бор:

1912. Февраль.

Никчемная

Ты меня совсем измучила может быть, сама не ведая;
Может быть, вполне сознательно; может быть, перестрадав;
Вижусь я с тобой урывками: разве вместе пообедаю
На глазах у всех и каждого, — и опять тоска — удав.

О, безжалостница добрая! Ты, штрихующая профили
Мне чужие, но знакомые, с носом мертвенно-прямым!
Целомудренную чувственность мы зломозгло объутопили
Чем-то вечно ожидаемым и литаврово-немым:

Слушай, чуждая мне ближница! обреченная далечница!
Оскорбить меня хотящая для немыслимых услад!
Подавив негодование, мне в тебя так просто хочется,
Как орлу — в лазорь сияльную, как теченью — в водопад!

Одесса.

1914. Февраль.

Жуткая поэза