Том 1

Степа тем временем подошел к жеребцу и ухватился за гриву. Игнат помог ему забраться на лоснящуюся, сытую спину лошади, дал в руки повод и шлепнул Красавчика по заду. Жеребец взбрыкнул, рванулся вперед и сразу же перешел на размашистый галоп.

Степа судорожно сжал ногами горячие бока лошади, намотал сыромятные поводья на руки и попытался попридержать резвого коня. Но застоявшийся жеребец, почуяв свободу (Игнат забыл вложить ему в рот удила), упрямо выгнул шею и только прибавил шагу.

— Теперь ему Красавчик даст жару! — фыркнул Филька, и его вдруг осенила догадка: вот она, желанная минута! Не надо ходить по следам колониста, подкарауливать, ждать...

Филька толкнул приятеля в бок.

Словно угадав его мысли, Фома-Ерема спросил:

— Пугнем? Да?

Мальчишки присели за куст. Филька торопливо снял с себя уздечку.

Жеребец приближался. Стало слышно, как у него звонко ёкает селезенка.

Упоенный скачкой и ничего не замечая вокруг, Степа пригнулся к шее лошади. Поводья были крепко намотаны на его руки.

Красавчик уже совсем рядом. Фома-Ерема, сунув пальцы в рот, оглушительно свистнул, а Филька, встав на колено, швырнул под ноги лошади звякнувшую кольцом уздечку. Жеребец шарахнулся в сторону и тяжело споткнулся. От толчка Степа перелетел через голову лошади. Сыромятные поводья намертво затянули кисти Степиных рук, и он поволочился по земле.

Храпя и кося глазами на непривычный груз, жеребец скакнул в сторону, перемахнул через канаву и бешено помчался по ржаному жнивью.

Мальчишки за кустом оцепенели.

В ту же минуту кто-то, неожиданно здесь появившийся, схватил их за плечи и яростно встряхнул:

— Негодяи! Вы что?!

Это был директор школы. Он стоял над мальчишками в высоких охотничьих сапогах, с ружьем за плечами — возвращался с охоты — и, тяжело дыша, в упор смотрел на них своими пронзительными глазами.

— Мы... мы не хотели... Зачем он руки поводом замотал... — залепетал Филька. — Ездить не умеет...

— Уздечку это не я бросил... Это Филька, — принялся оправдываться Фома-Ерема. — Я только свистнул раз... попугать хотел...

— Заберите уздечку! — холодно распорядился Федор Иванович. — И марш домой! Оврагом идите... Чтобы вас ни один человек не видел!

Филька поднял уздечку, махнул рукой Фоме-Ереме и, испуганно озираясь на директора, затрусил к оврагу.

Федор Иванович проводил их взглядом, вытер платком взмокшее лицо и вышел на дорогу. Огляделся. Со стороны деревни тянул за повод свою худоребрую клячу Прохор Уклейкин. Федор Иванович поспешил ему навстречу.

— Несчастье, Прохор Семенович! — поравнявшись со стариком, сказал директор. — Ковшов с Красавчика свалился. Поводьями ему руки захлестнуло... Одолжите мне вашу лошадь... Попытаюсь догнать.

— Да возьмите, возьмите! — Уклейкин протянул поводья. — Я в деревню побегу — людей скличу. Ах ты, беда какая! Теперь всю душу из мальчишки вытрясет.

Федор Иванович сел на лошадь и, свернув с дороги, погнал ее через поле.

Игнатова Красавчика он заметил у леска, на перелогах. Взмыленный конь стоял, настороженно прядая ушами. Вытянув затянутые поводом руки, Степа плашмя лежал рядом. Издали было видно, что он пытался встать. Но при каждом его движении жеребец испуганно всхрапывал и шарахался в сторону.

Федор Иванович спешился и, ведя Прохорову лошадь за повод, осторожно пошел навстречу жеребцу. Вытянув руку и нежно называя жеребца Красавчиком, он долго подманивал его и наконец ухватил за узду. Потом наклонился над Степой, освободил его руки от повода и невольно покачал головой. Лицо мальчика, поцарапанное колючим жнивьем, кровоточило. Пиджак был измазан землей, располосован, штаны на коленях порваны, по ногам текла кровь.

— Идти можешь? — Федор Иванович помог Степе подняться.

Мальчик сделал небольшой шаг, болезненно вскрикнул и опустился на землю:

— С коленкой что-то... Наверно, копытом ударило... Савин огляделся, снял уздечки с лошадей и пустил их к озимям. Потом подошел к Степе и, пригнувшись, подставил ему спину:

— Садись!

— Что вы, Федор Иваныч... — растерялся Степа — Вы идите! Я сам как-нибудь...

— Садись! Не разговаривай! — повторил Савин.

Степа неловко обхватил шею директора, и тот, подняв его, потащил в деревню.

ПРИТИХНИ!

Илья Ефимович садился обедать, когда через окно заметил подходящего к крыльцу Савина с необычной ношей за спиной.

Он быстро вышел навстречу директору школы и спросил, что случилось.

— Потом, потом объясню! — бросил Савин и приказал уложить искалеченного племянника в постель.

Ничего не понимая, Илья Ефимович провел Савина во вторую половину дома. Степу уложили в постель и оказали ему первую помощь.

Вскоре к Ковшовым зашел Матвей Петрович с ребятами. Он посоветовал перенести Степу в общежитие или отправить в зареченскую больницу, но Савин сказал, что мальчика в таком виде тревожить нельзя и надо срочно послать за доктором.

— Запрягите лошадь! — приказал он Илье Ефимовичу. Ковшов покорно заложил лошадь в легкую тележку, и Матвей Петрович погнал ее в Заречье. Через час оттуда приехал старик фельдшер.

Фельдшер промыл Степе спиртом многочисленные царапины и ссадины, потом забинтовал руки, ноги и лицо.