Толпа

Брай резко вскидывает голову — в прихожую по ступенькам сбегает Альба, да так, что старые половицы стонут у них над головами. Сара отворачивается к окну, Брай не видит ее лица.

— Мама, мамочка! — кричит Альба, ее переполняет радость.

Брай сопротивляется порыву броситься к дочери, и прислушивается к другому, более древнему зову, который дремлет внутри нее. Она говорит:

— Мам, мам, пожалуйста, я не…

— Иди к ней, Брай. Мы потом это обсудим, — говорит Сара, не поворачиваясь к дочери.

Соединявшая их незримая нить как будто лопнула. Брай больно, но когда она распахивает объятия Альбе и та несется к ней с сияющим лицом, то чувствует облегчение. Прежняя боль уже не сковывает ее, и она улыбается.

Прижавшись к ее уху губами, Альба спрашивает:

— Мы едем домой, да, мама?

Брай шепчет в ответ:

— Да, моя хорошая, мы едем домой.

Суд графства Фарли. Декабрь 2019 года

Самое трудное — ждать. Я знаю, о чем меня будут спрашивать, но кажется, что пройдет вечность, прежде чем я поднимусь на свидетельскую трибуну. Я тру влажную ладонь большим пальцем и стараюсь дышать медленнее. Утром шел град, и теперь из-за мокрой одежды в теплом помещении суда пахнет затхлостью, как в непроветренной спальне, — такой странный интимный запах, напоминающий, сколь многое нас объединяет. Мокрая одежда, запахи, воздух, который мы вдыхаем.

Я смотрю на записи, лежащие у меня на коленях. Бен, мой муж, слушал, как я репетирую, пока ел свои хлопья из отрубей.

— Улыбайся, — сказал он, а потом посмотрел на меня и добавил: — Нет-нет, это слишком. Никому не нравятся ученые с отчаянием на лице.

Я постаралась придать своему лицу уверенное, но доброжелательное выражение. Бен кивнул: так лучше.

— Итак, что ты ответишь, когда тебя спросят, вызывают ли вакцины аутизм?

Это ключевой вопрос — про вакцины и аутизм. Поэтому меня и вызвали в качестве эксперта на это первое в своем роде разбирательство. Я смотрю на длиннющий список кропотливых исследований, и каждое из них опровергает заявления о вреде вакцин, сделанные в конце девяностых Эндрю Уэйкфилдом. Поразительно, что один человек — одно исследование с неверными результатами — даже два десятилетия спустя может приносить столько вреда. Его отвратительная научная деятельность, пусть и косвенным образом, привела к тому, что девочка ослепла. Привела к этому судебному разбирательству. Иногда так просто забыть, какая огромная ответственность — быть ученым.

Снова начинает подергиваться нога. Я переступаю ногами, чтобы это прекратилось, и тут в зал суда входят Элизабет с мужем и солиситор. Элизабет оглядывается и наконец замечает меня. Я машу ей рукой, чтобы она знала, что я здесь и готова помочь. Она кивает мне, едва заметно улыбается, а затем занимает свое место напротив судьи.

Я начинаю снова повторять про себя свои ответы; факты помогают мне забыть о нервах.