Читаем Толпа полностью

Она перестает вязать, поворачивает ко мне одутловатое лицо, смотрит улиточьими глазками, а затем бросает косой взгляд на мою ногу. У старых и молодых много общего — например, явный недостаток такта. Я рефлекторно, как делаю всю жизнь, прикрываю руками высохшую ногу, всегда стыдливо изогнутую в сторону своей соседки.

— У моей сестры тоже был полиомиелит. Она просидела в такой штуке всю свою короткую жизнь, царствие ей небесное, — она похлопывает по своей коляске.

Я приглаживаю волосы. Сегодня редко кто догадывается.

— Конечно, ее коляска была не то, что эта хитрая штуковина — нет, у нее была деревянная, с зеленым кожаным сиденьем. Слишком большая для такой маленькой девочки. Нам сказали, что раньше она принадлежала пожилому викторианскому джентльмену. В те времена в Дели ничего другого было не достать. Мы там жили, в Дели. А ты бывала с семьей за границей?

Я качаю головой, начинаю говорить, откашливаюсь и произношу только:

— Лондон.

— А-а, ты подхватила полиомиелит в Лондоне? — говорит она таким будничным голосом, словно я сообщила ей об автобусном маршруте, о котором она прежде не слышала.

Она снова начинает бренчать спицами:

— Не повезло тебе, милочка.

— Да, похоже, что так.

Странно, когда то, что ты считала главным событием в жизни, сводится к нескольким скупым словам. Мне было семь. Помню, я играла с няней в классики, когда начала болеть голова. Шепот в спальне казался мне громом, свет из окна ошпаривал лицо как кипяток. Я с криком проснулась внутри «железного легкого»[5], парализованная; вокруг меня было еще шестеро детей, их головы торчали из железной коробки. Сказали, что мне еще повезло. Некоторые из тех детей были вынуждены жить в этой пыточной камере до конца дней. От других остались только голова, горло и живот, все остальное высохло как старый плод, слишком долго провисевший на ветке. Но я никогда не чувствовала, что мне повезло. Я слышала, как моя тетя говорила по телефону, через несколько дней после того, как меня привезли домой:

— Какое горе, такая была славная малышка, к тому же единственный ребенок. Бедная, бедная моя сестра.

За эти двадцать семь лет, кроме меня да еще изредка врача, никто не видел мою правую ногу — и не увидит.

Перейти на страницу:

Похожие книги