Только ты и я

У ворот гаража намело целые сугробы снега. Стивен попробовал их открыть, но створка сдвинулась от силы на дюйм и застряла. Упираясь ногами в рыхлый, сыпучий снег, он удвоил усилия. Мускулы пылали, воздуха не хватало. Ура, он выиграл еще дюйм… и еще полдюйма. Что-то почудилось ему, и Стивен резко обернулся. Он был уверен, что увидит Элли, которая подкрадывается к нему с топором или каминной кочергой, но позади никого не было. Тогда Стивен вновь окинул взглядом окна. Он надеялся, промелькнувшая тень поможет ему догадаться, где Элли и что она замышляет, но ничего не увидел. Поняв, что впустую тратит время, Стивен просунул в образовавшуюся щель плечо и налег на ворота всей своей тяжестью. Он призвал на помощь весь свой гнев и отчаяние, и в конце концов ему удалось расширить щель настолько, чтобы проскользнуть внутрь.

В гараже тоже было темно, но какой-то рассеянный свет, по-видимому, витал в неподвижном воздухе, поскольку он почти сразу разглядел серебристо-серый кузов «Лексуса». Шагнув к нему, Стивен провел по гладкому крылу пальцами в перчатке. Жить на Манхэттене и иметь автомобиль – блажь, чудачество, глупость… Движение в центре города кошмарное – минуту едешь, час стоишь, тогда как подземка быстрее и удобнее, и все же он не устоял, когда увидел этого красавца в витрине дилера. Сейчас Стивен невольно загляделся на бежевую обивку сидений, вспоминая историю своих отношений с Элли. Много раз он парковал «Лексус» напротив подъезда ее многоквартирного дома, она выходила, и они целовались прямо на переднем сиденье, словно тинейджеры. В такие моменты Стивен и впрямь начинал чувствовать себя на десяток лет моложе, и это было очень приятно, но теперь… Теперь ему нужно как-то примириться с мыслью о том, что все его воспоминания о ней и об их отношениях – все ложь и притворство. И гибель. Его гибель…

На мгновение он представил, как Элли садится за руль и уезжает, а рядом с ней лежит на сиденье сумка, битком набитая неопровержимыми уликами…

Нет, этого нельзя допустить!

Взгляд его упал на какой-то предмет на приборной доске. Журавлик, которого она сделала из квитанции за бензин, словно дразнил его из-за стекла. Глупец! Как он мог не заметить, не обратить внимания на признаки того, что Элли уже бывала в этом доме раньше! «Хозяйская спальня на втором этаже, первая дверь направо», – сказала она, ни секунды не поколебавшись. Она знала, что замок на входной двери плохо открывается и нужно покачать ключом из стороны в сторону, знала, где лежат кружки для кофе и салфетки… Впрочем, тогда у него не было оснований в чем-то ее подозревать.

Ах если бы только он знал, как запустить двигатель без ключа! Но он не знал, хотя много раз видел, как это проделывают в кино отважные герои. И даже совсем не герои. Все знали, как надо угонять машины, кроме него. Ну что ж, он, по крайней мере, в силах сделать так, чтобы она тоже не смогла воспользоваться «Лексусом».

И, опустившись на колени, он несколько раз вонзил нож в переднюю покрышку. Из дыр начал с шипением выходить воздух, а он уже резал вторую покрышку. Да, он своими руками привел в негодность свое единственное средство спасения, но зато он помешал Элли привести в исполнение свою угрозу. Теперь она заперта здесь так же, как и он. К добру ли, к худу, но он сделал это, и теперь ему остается только ждать, пока…

Но даже в мыслях Стивен не осмелился закончить фразу.

Когда все покрышки были безнадежно испорчены, Стивен задумался о том, чтобы вернуться в дом. Сидеть в гараже было и бессмысленно, и довольно холодно, хотя здесь и не ощущался ветер, по-прежнему задувавший снаружи. Стивен протиснулся в ворота в обратном направлении, но тут ему на глаза попалась подъездная аллея, и он не раздумывая двинулся по ней прочь от дома. Где-то там впереди лежало шоссе, там были машины, были люди, был сигнал. Это был шанс, и Стивен не мог сопротивляться желанию унести ноги из проклятого дома, не дожидаясь рассвета. Но минут через пять он начал ощущать лютый холод зимней ночи, а следом за ним на него навалилось такое беспросветное чувство оставленности и одиночества, что внутри у него все закоченело хуже, чем от мороза. Таким одиноким и несчастным Стивен не чувствовал себя с тех пор, как ему исполнилось шесть.