Только не плачь

Громов молчал, недовольно поджав губы. Уверен, что мысленно он просчитывал выгоду и уже решал куда потратить внушительную сумму.

Всего-то и надо, разрушить одну жизнь. Плевая услуга.

— Ты уверен, что правильно поступаешь?

Нет. Неправильно, наверное, даже чудовищно. Но мне плевать. Это Кирилл был готов скакать перед ней на задних лапках, а я свой лимит доброты и терпения уже исчерпал.

— Абсолютно. Пролечишь ее и гони прочь.

— Как скажешь.

Я даже не сомневался, что ответ будет именно таким. Деньги всегда все решают.

— Позвонишь, когда можно будет забрать ребенка, — отрывисто бросил я и ушел, чтобы не видеть, как ее готовят к операции.

Уже придя домой, я все-таки набрал Демида и сообщил ему о своем решении. Жестко сообщил, не прося ни совета, ни одобрения. Просто поставил перед фактом.

Племянника я ей не отдам. Никогда.

Демид отреагировал прохладно, но возражать не стал. Да и какой смысл? Уверен, он в голове крутил те же мысли, что и я.

Если бы не она — всего этого не было бы. Ни разлада среди братьев, ни бессонных ночей, когда от бессилия раз за разом вбиваешь кулак в подушку, ни затяжного побега в Европу.

Если бы не она — Кирилл остался бы жив…

Глава 10

Почти год спустя

Еще один день прошел. Мимо. Будто в тумане. Как и все предыдущие. Мое привычное состояние. Когда все равно какая погода за окном. Когда еда невкусная, а любой фильм навевает тоску. Когда апатия становится привычным состоянием, и первая мысль с утра — поскорее бы лечь спать.

Я просто живу. Без цели, без каких-то надежд и стремлений, стараясь не оглядываться назад, потому что у моей истории любви красивое начало и отвратительный уродливый финал.

Наверное, если бы какой-нибудь добрый волшебник смилостивился и предложил мне что-нибудь исправить в своей жизни, я бы попросила его только об одном. Никогда не знать Бархановых. Никогда!

Ни каменного Демида, которому на всех плевать с высокой колокольни. Ни морального садиста Кирилла, с упоением вредившего братьям, а заодно безжалостно подмявшим под себя мою никчёмную жизнь. А главное, не знать Артура.

Со временем неизбежно преследовавшее меня чувство вины начало притупляться, и на его место пришли совсем другие эмоции.

Обида и разочарование.

Почему он не почувствовал, не понял того, что я в западне? Не пришел на помощь, когда барахталась одна, давясь собственным бессилием? Разве это любовь? Он даже слушать меня не стал, когда я попыталась открыть ему глаза ни Кирилла. Прогнал, запретив поднимать эту тему.

Я понимаю, родственные узы. Понимаю, что Артур с Демидом сами его растили, заменив погибших родителей, и считали, что они в ответе за него. Но не настолько же! Чтобы прощать ему все, чтобы не замечать очевидных вещей. К сожалению, братская любовь оказалась жертвенной и слепой. Младший брат неприкосновенен. Был.

Может я чудовище, не лучше самого Кирилла, но единственное, что я испытала, когда мне сказали о его смерти — это облегчение. Больше ничего. Ни жалости, ни вины, ни какого-то человеческого сожаления о том, что жизнь совсем молодого парня так внезапно оборвалась.

Оборвалась и ладно. Зато я была свободна.

Наверное, это жестоко и неправильно, но мне плевать. Я не собиралась о нем горевать ни сейчас, ни тем более тогда. У меня были для этого более веские причины.

Малыш, которого я любила несмотря ни на что, не выжил. Я долго не могла в это поверить. Лежала, глядя в потолок, прижимая руку к плоскому пустому животу и все надеялась почувствовать лёгкие, такие родные толчки, аккуратные касания изнутри.

Тихо. Пусто.

Сердце болело так отчаянно, что казалось не выдержу. Отправлюсь следом.

Эта боль была во сто крат сильнее физической. Я даже не пыталась вникнуть в деликатные слова врача, пытавшегося рассказать о моем состоянии. Мне было все равно. Переломы, сотрясение мозга, какие-то внутренние повреждения. Все это неважно.

Больница, в которой я очнулась, была непростой. Идеально вышколенный, приветливый персонал, элитные врачи, новейшее оборудование, все удобства. Явно меня туда пристроили Бархановы, но за все время, что я там пролежала, Артур так ни разу и не пришел.

Он просто вычеркнул меня из своей жизни, напоследок решив вылечить вдову своего любимого непогрешимого брата. Для очистки совести. Как милостыню бросил.

Да, я была благодарна за это. За то, что не оставил в общественной больнице, за то, что обеспечил комфорт и квалифицированную медицинскую помощь. Благодарна, но променяла бы все это на один его визит. На то, чтобы посмотреть в любимые глаза и увидеть там отзыв, тепло, почувствовать, что я не одна, но он так и не появился. Даже ни разу не позвонил, не написал.

Тем временем меня лечили. Хорошо, качественно, на совесть. Отличные врачи плюс молодой, сильный организм — и все заживало «как на собаке». Я поправлялась настолько быстро, насколько это вообще было возможно. Наверное, надо было радоваться, но мне было все равно. Настолько, что, не дожидаясь, когда Бархановская «милостыня» закончится и меня выкинут на улицу, я сама ушла из больницы.