Только не Эбигейл!

— Ладно, только вылезай из моего кресла. Нужно работать. Мне надлежит явиться пред светлые очи мистера Ми-даса со списком претенденток на роль идеальной жены и пожеланиями счастливого будущего, а потом я уберусь отсюда, вероятно, до конца дня, а может быть, навсегда.

Она обогнула стол и выдернула кресло из-под секретарши.

— Ну так мы договорились? — настаивала Мейвис.

— Разумеется. Я приду в твой танцкласс, — пробормотала Эбигейл. — Никогда не знаешь, где какое умение может девушке пригодиться.

— Брук Стюарт? — Макс развернулся во вращающемся кресле и посмотрел на Эбигейл. — Я с ней знаком?

Он пока не вспомнил ни одного имени, включенного Эбигейл в список, и каждый раз, когда референт освежала его память, отвергал кандидаток по соображениям, казавшимся ей весьма тривиальными.

Такой реакции она не ожидала, но была рада.

— Брук — дочь Джи Би Стюарта, текстильного магната из Нью-Йорка, — напомнила Эбигейл. — Вы познакомились в прошлом году в Белом доме, а потом, насколько я знаю, встречались в Лос-Анджелесе на выставке Дэвида Хокни. Ей чуть-чуть за тридцать, и она унаследует дело отца, когда тот уйдет на покой.

— Точно, это та, которая носит исключительно зеленое! Кажется, активистка движения за спасение тропических лесов?

Эбигейл сверилась со своими записями и кивнула утвердительно:

— И за права животных тоже. Она даже провела некоторое время в тюрьме.

— Это мне нравится… — Макс потер подбородок, потом пожал плечами. — Значит, никакой химии.

— Элис Фицуотер, наследница кондитерского магната. Занимается благотворительностью, большей частью связанной с конезаводом. Вы совершали с ней конную прогулку прошлой осенью в Глэдстоне.

— Ну конечно, Элис! Милая девушка. Обожает этих своих меринов.

Он провел по горлу ребром ладони и с усмешкой взглянул на Эбигейл:

— Думаете, я слишком разборчив?

«Я думаю, что вы до невозможности испорчены», — подумала Эбигейл, надеясь, что босс прочтет ее мысль по взгляду.

— Признайтесь, думаете? — повторил он. — Это весь ваш список?

— Ну… еще Марсия Уолтерс, разумеется.

— Разумеется… — Задумавшись, Макс уставился в окно. — Вчерашний ужин был недурен. Семга в белом вине, салат из спаржи и, конечно, десерт.

На его лице заиграла улыбка, и Эбигейл похолодела. Застыла. Ему нравится Марсия Уолтерс. Он хочет ее. Быть может, уже и овладел ею.

— Да, да, да, — пробормотал Макс.

— Здесь может быть лишь одна маленькая проблема, — сказала Эбигейл, с отвращением ощутив, как ее захлестывает отчаяние.

Она ненавидела себя за то, что собиралась сделать.

— Проблема с Марсией?

Эбигейл кивнула и, спрятав руку в складках юбки, скрестила пальцы.

— Поговаривают… — Она запнулась и молчала так долго, что Макс с удивлением оторвался от разглядывания пейзажа за окном. — О социальной болезни, — прошептала Эбигейл.

Глава 4

Увидев название танцевальной студии — если, конечно, это действительно была танцевальная студия, — Эбигейл поняла, что влипла. Одноэтажное здание без окон напоминало бункер.

Припарковывая машину, она повернулась к Мейвис:

— «Кобылкин кабачок»? И здесь обучают импровизационным танцам?

Мейвис ободряюще похлопала ее по руке:

— Да, милая, каждый четверг по вечерам. Это лучше, чем в твоей обычной студии, потому что здесь есть сцена и специальное освещение, колоссальная стереосистема и ди-джей — все, что тебе нужно. Девушки ведь это обожают.

— А разве не нужно было взять с собой трико и балетные туфли?

— Расслабься, там все есть. Да брось ты машину! Для парковки у них есть специальный мальчик.

«Мальчик», который принял малолитражку, выглядел так, словно съел на завтрак «хонду-прелюд». Это была гора мускулов. Эбигейл не сомневалась, что он служил вышибалой. А студия, конечно же, представляла собой ночной клуб.

В полумраке зала подсвечивалась лишь огороженная сцена, на которой собрались девушки, внимательно слушавшие женщину — судя по всему, инструктора. Она была одета как кинодива сороковых годов: длинное, до пола, облегающее платье искрилось блестками. На руках — перчатки по локоть, а длинные светлые волосы закрывали половину лица.

Что поразило Эбигейл, так это доверчивость, с которой внимали ей ученицы. Очень уверенно инструктор объясняла им то или иное движение и тут же демонстрировала его, всем своим видом говоря: «Я прекрасна, чувственна, до умопомрачения желанна».

Интересно, подумала Эбигейл, каково это — ощущать себя столь уверенной и так владеть собой? Преподавательница танцев откинула с лица прядь волос, и Эбигейл увидела, что на самом деле женщина вовсе не красива. Просто энергия, которую та излучала, шла изнутри и была очень мощной.

— Все дело в коленках, дамы. Когда вы делаете наклон, тело должно сгибаться от колена. Смотрите, — сказала она, покачивая бедрами и одновременно выполняя глубокое приседание. — Даже когда вы проделываете перчаточную работу, тело должно оставаться свободным и гибким.

Перчаточную работу? Эбигейл вопросительно посмотрела на Мейвис, но та была так же поглощена объяснениями, как и остальные женщины.

— А теперь показываю всю последовательность движений, — сообщила учительница. — Музыка!