Тогда придите, и рассудим

– Такую мы уже дали. Но нужна именно различная информация, го-мар, из разных источников, – пояснил Стратег.

– Вообще это черт знает что, – откровенно высказал свое мнение Первый. – Мы ведь уже дали то, что считали нужным дать? Зачем же ей нужно еще что-то? Разве не заключается самая главная информация в том – что нужно нам, чего мы требуем ради блага нации? По-моему, именно так было всегда.

– Надо будет уточнить, кто конструировал машину, – негромко промолвил Великий Вещий, – и кто санкционировал. И поинтересоваться мотивами…

Если Первого Гласного Верховный Стратег, по положению, должен был бояться и действительно боялся, то с Великим Вещим он чувствовал себя на равных и потому не преминул огрызнуться:

– Конструировал ее соответствующий институт, строго придерживающийся данных ему заданий. Задания же были обсуждены и утверждены именно на заседании Высшего Круга, уважаемый го-мар.

– Когда?

– Проект утверждался двадцать лет назад.

Эти слова вызвали у находившихся в помещении определенную положительную реакцию: двадцать лет назад никто из них в Высший Круг еще не входил, а кто входил – тех теперь уже не было, а если кто и был, то хорошо помнил, что тогда от них зависело не больше, чем сейчас, даже меньше, потому что и Первый Гласный тогда был другой, не этот.

– Хорошо, – сказал нынешний Первый, махнув рукой. – Сейчас не время искать виновных, надо усиленно работать, прилагая все силы и черпая энергию в сознании важности задач. Какая же там в конце концов нужна информация, и почему ваша машина никак не может ее переварить?

Верховный Стратег объяснил почему, и Первый спросил:

– Какие будут идеи?

– Я полагаю, – сказал Великий Вещий, – что для того, чтобы устранить опасную информацию, следует нейтрализовать ее источник. Это наверняка началось с вашего коллеги, го-мар, – повернулся он к Великому Питону. – Ни от кого другого такая… такая чушь проистечь не могла.

– Насколько нам известно, он погиб, – возразил Питон.

– Да вот выходит, что не погиб.

– Что означает, – подхватил Питон, который все же не только наукам был обучен, но и кое-каким приемам аппаратной борьбы тоже, – что он ушел от ваших людей, и именно таким образом получил возможность генерировать излишнюю информацию, не так ли? Вот теперь и пресеките его, как источник информации.

– Не преминем, – заверил Великий Вещий. – Собственно, соответствующие мероприятия уже проводятся.

– Примем это к сведению, – сказал Первый. – Но этак можно прождать и целые часы, если не больше. А время – деньги, а деньги надо беречь. Хорошо. Объявляется перерыв.

Он, как обычно, удалился в свои помещения, на ходу формулируя вопрос. Вернулся он через несколько минут.

– Продолжаем, – сказал он. – Итак, го-мар, вы говорили, что вредная информация имеет своим источником определенное место в городе?

– Так точно.

– Тогда следует, не дожидаясь, пока ваши работники пресекут одного человека, являющегося первоисточником информации, нейтрализовать все место – в особенности учитывая, что там, по вашим же словам, вредная информация успела распространиться и продолжает просачиваться.

– Продолжает, вот именно.

– Вот и сделайте это общими усилиями, – сказал Первый, переводя взгляд с Верховного Стратега на Великого Вещего и обратно. – И как можно скорее. Не церемоньтесь. По сути дела, мы уже в состоянии войны. Только сделайте так, чтобы в органы информации попало как можно меньше. Или совсем не попало, что самое лучшее.

– Репортеры – народ пронырливый, – недовольно проговорил Верховный Стратег, на что Первый Гласный лишь повторил:

– А вы не церемоньтесь… Время только экономьте, остальное неважно.

Так решилась за несколько минут судьба Шанельного рынка, и не оказалось тут никого, кто предупредил бы об опасности его обитателей.

Глава восьмая

– Право, мне стыдно, – сказал Форама, – но я просто не знаю, с чего начать. И побаиваюсь.

– Вначале всегда так, – утешил Хомура. – Мы все через это прошли. Похоже на легкую лихорадку, правда? Ничего, посидите еще минутку-другую, соберитесь с мыслями. Да и мы все время будем рядом.