Тогда придите, и рассудим

Он и так смотрел. Лицо ее стало неподвижным, но черты его словно бы менялись – где-то в глубине, под поверхностью. И…

– Анна! Нуш!

– Не спеши…

– Астролида! – Он вскочил. – Ты…

– Обожди, капитан!

– Мин Алика?..

Но и тот образ промелькнул – и исчез, и снова перед ним сидела женщина, которую он только что увидел здесь впервые в жизни.

– Ульдемир! – сказала она негромко. – Теперь ты уже не дикий мальчик, ты знаешь Мастера и должен видеть не только то, что на поверхности. Разве трудно было понять, что все время это была я? Пусть мой облик и менялся… Как большинство людей, ты видишь меняющийся облик – и не видишь того неизменного, что под ним: личности человека, сущности женщины… Как ты мог не понять сразу же, что это – я?

– Ты… – пробормотал он. – Ты.

– Ты твердо решил уйти на Землю?

– Если бы я знал, что ты… Но я уже не могу не уйти.

– Боишься, что Мастер и Фермер разочаруются в тебе?

– Нет. Не поэтому.

– Я понимаю, – сказала она. – Что же, иди, Ульдемир.

Он хотел приблизиться, но она вытянула руку.

– Я… – сказал капитан, – снова теряю тебя. Теперь – навсегда. Но это – только моя беда, а там – вся Земля… Но позволь мне на прощанье…

– Мастер ждет тебя, – сказала она. – А Мастер не должен ждать.

Ульдемир поднял голову.

– Прощай, – сказал он. – Сейчас, когда я знаю, понял… я буду всегда любить тебя, помня, что ты есть.

Он повернулся и пошел – к углу дома, туда, где всегда исчезал Мастер.

– Да, будешь, – сказала женщина вдогонку. – А там, на Земле… Слышишь, Ульдемир? На Земле…

Он приостановился:

– Я слушаю…

– Попытайся там привести все в порядок…

– Не сразу, – усмехнулся он. – Все-таки большая планета.

– Да не на планете: у себя дома. Потому что я приду к тебе очень скоро. Надолго. Навсегда. – Она улыбнулась. – Я помогала тебе на других планетах. Неужели я оставлю тебя одного на Земле? Ты только узнай меня…

Глава последняя

И все-таки меня отнесло течением метров на пятьдесят, стоило мне чуть ослабить гребки, пока сердце не пришло в норму. Я подплыл к берегу. Дно здесь было илистым, в воде лежали коряги, вылезать было не очень-то удобно, но ничего не поделаешь. Зато я согрелся, хотя Гауя в это время года – не для курортников.

Я вылез, узкой тропкой в кустарнике прошел к месту, где раздевался, где лежали мои джинсы, куртка, полотенце – лежали так, как я их бросил. Я вытерся, с удовольствием чувствуя, как дышит кожа, как разбегается кровь. Вода выручает нас, когда больше вроде бы некуда деваться; но рано или поздно приходит пора вылезать. Сколько я пробыл в реке на этот раз? Минут десять? Пятнадцать? Спасибо, Мастер. Очень точно вернул.

Я медленно шел к даче, заново привыкая к этим местам. Спешить было некуда, и следовало о многом подумать, об очень многом. А думать хорошо именно тогда, когда идешь куда-то, но не спешишь, зная, что не опоздаешь.

Я прошел по пустынному дачному поселочку, подошел к своей даче. Калитка была отворена. Я, помнится, закрыл ее, когда шел купаться. Хотя я был тогда в таком настроении, что мог и забыть. К тому же я ведь уходил ненадолго – да и на самом деле пробыл на реке не Бог весть сколько.

И все-таки калитку отворял не я. Я понял это, когда из-за дома навстречу мне вышел сын.

– Папа, здравствуй, – сказал он.

– Темка! – сказал я. – Приехал? Вот молодец. Давненько я тебя не видел…

– Я уже подумал, что ты уехал в город, а потом заглянул в гараж – машина стоит.

– Сходил выкупался, – сказал я. – Вода ничего. Не хочешь?

– Потом схожу, – кивнул он.

– У тебя дело? Или просто так? Что, опять в школу?

– Да, – с досадой сказал он. – Нет, я просто так. Хотел забрать свою японскую музыку.

– Она в целости, – сказал я. – А что мы тут стоим?

Я отпер дверь, и мы вошли на веранду. Она была куда меньше, чем та, на Ферме. И все тут было иным. И все же…

– Я даже беспокоиться стал, – сказал сын, – не случилось ли что-нибудь.

– Да ну, сын, – сказал я. – Что со мной может случиться?

Я вошел в комнату. Порядка здесь было маловато. Особенно для свежего глаза. Сын тоже смотрел критически.

– Что, беспорядок? – спросил я.

Он усмехнулся:

– Да у тебя всегда так…

– Ладно, – сказал я сурово, – критикан ты, вот кто. Давай-ка лучше помоги прибраться, раз уж приехал.

– Давай, – согласился он. – А что? Ждешь гостей?

– Да как тебе сказать, – неопределенно ответил я. – Может в обозримом будущем нагрянуть один коллега. Из Германии. А главное…

Но тут я передумал и решил о главном пока что не говорить.

– В общем, кто-нибудь да приедет.

– Это тебе полезно, – сказал сын. – А то, знаешь, ты скучно живешь. Однообразно. Я бы, наверное, так не смог.

– Да? – сказал я. – А мне вот – в самый раз.