То, что не отнять

Усыпляюще пустынная площадь блестела влажным ночным гранитом. Тусклые фонари лили желтоватый свет только рядом по небольшой окружности. Ночной Петербург пах загадочностью и сыростью. Откуда-то со стороны Садовой послышался громкий звук набирающего скорость мощного мотоцикла. Изредка проезжавшие машины шелестели по булыжнику шипами ещё не сменянной зимней резины.

Сдавленные смешки и сизый туман никотинового дыхания поднимались над небольшими группками из двух трёх человек.

– Может давайте ехать? А то я опять в туалет хочу от вашего коньяка, – Катерина слегка капризничала переминаясь с ноги на ногу, – что в вашем МОКе покурить никак?

Начинала явственно проступать шкала градуса компании, девушек в особенности. Пронзительный весенний воздух усугублял и обнажал алкогольную степень вовлечённости. Не многие могли сдерживать себя под воздействием алкоголя усиленным притоком в кровь живительного кислорода. Люди, как рыбы, хватали водянистый воздух ртами как нечто осязаемое. Некоторые девушки старались его быстрее прожевать. Пытались казаться загадочными прищуривая один глаз.

Самуил и Михаил Абрамович чокались бутылками, выпивали и обнимались. Затем снова по заведённому порядку. Самуил посмотрев на огрызок яблока положил его в карман куртки. Обнял директора снова, но уже без этапов алкопрелюдий.

Николай, стоя поодаль, наблюдал за тёплой атмосферой разгулявшейся компании. За всеобщей любовью и безграничным чувством счастья посетившим каждого. За степенью доверия между людьми. Ведь по существу русскому, да и вообще любому человеку так мало нужно. Хорошая компания, хорошее застолье, ленивый выходной, культурная программа, ну и конечно тесное общение с привлекательным противоположным полом.

Просто человеческого участия, людского тепла. Такого недостижимого и такого обычного человеческого счастья.

Не слушая увещевания охранников Невского люди разбредались по машинам. Намеченному плану рассадки не следовали. Заполняли темные микроавтобусы до отсутствия свободных мест. Хотя больше это походило на кучкование по интересам.

Аделаида «хвостиком» увязалась за Николаем расположившись на соседнем сидении. Положила ему тяжелую голову на плечо. Вместе с запахом весенней сырости от головы Аделаиды пахнуло цветочными духами и горьким шоколадом.

Невский похоже сидел в другой машине первой начавшей движение.

Михаил Абрамович продолжал влюблённо обнимать Самуила теперь сидя. Самуил в ответ вяло целовал директора в щеку. Тряс головой соглашаясь с чем-то. Они до боли походили на супругов или людей друживших очень продолжительное время и понимавших друг друга с полужеста. Мир существовал вокруг них, но никак наоборот.

Микроавтобус вроде только отъехал от театра, но уже въезжал на мост. Николай ощутил лёгкое беспокойство с детства им испытываемое каждый раз, когда он пересекал по мосту темнеющую воду величавой Невы. Мысленно он представлял как падает с высоты в непроглядный студёный омут. Речная вода притягивала как магнитом. Независимо от времени года казалась ледяной и мрачной. Небольшие островки льда плывшие по чёрной глади пропадали заплывая под Троицкий мост.

Машину тряхнуло на ухабе. Аделаида вздрогнула по её телу пробежала сонная судорога.

Освещённые прожекторами небесно голубые изразцы куполов мечети промелькнули ярким пятном.

Каждый уголок в этом городе что-то приятно напоминал. Навевал тихую грусть вызывая из памяти давно ушедшие события. Пропавших из жизни Николая лица людей и их судеб.

Аделаида казалась спящей при этом не переставая гладить Николая по ноге.

Родионыч сидя спереди рядом с таким же квадратным водителем приглушенно переговаривался с кем-то в наушник.

Кавалькада машин долго стояла на светофоре на Австрийской площади. Опять Нева. Малая Невка. Ушаковская развязка. Барельефы, кирпичи, деревья, ограды. Снова кирпичи.

Машина сделав полный разворот замерла. Родионыч оглянулся в салон и зажег свет: «На месте!» В салоне зашевелились.

По обеим сторонам остановились ещё два темных микроавтобуса. Там ситуация была идентичная, горел свет, люди застёгивались, готовились к выходу. Кто-то из девушек, в полумраке было не понятно, подбежав к кустам присела на корточки.

Мужик неопределенного возраста в белом халате поверх спортивного костюма с тремя полосками на штанах приветливо кланялся перед входом из длинных стеклянных дверей.

– Добро пожаловать дамы и господа, только вас и ждём! Ежели кому помочь говорите не стесняйтесь. Сударыня, а туалет и внутри есть, что же вы как собачка? – пристально вглядываясь в темноту сообщил он, – всех милости прошу.

Тут хозяин комплекса повадкой хищника бросился вперед и вовремя успел подхватить на сторону заваливавшегося на ступеньках Самуила, потащившего за собой директора.

– Ночи доброй Максимыч, банно-прачечный комбинат запущен? – кивнул белому халату улыбающийся Невский. Он стоя на ступенях пересчитывал входящих пытаясь вспомнить людей по именам.