То, что не отнять

Антон неуклюже, но счастливо всем улыбался. Он чувствовал свою заслугу и востребованность. Невский фигурально и натурально купался в любви и внимании. Четыре нимфы сразу окружили его в бассейне со всех сторон пытаясь обнять и поцеловать. Антон не пытался уворачиваться, принимая покорно всю эту заботу и ласку.

– Лебедушки мои, – директор, наигранно плаксивой гримасой провожал балерин в последний путь, отсутствующие слёзы промокал взятым с пола чьим-то носком, – ах сокровища мои ласковые!

Родионыч разложив ранее собранную за всеми одежду и обувь аккуратно по лавкам козырнул и встал недалеко от выхода в коридор.

Николай немного протрезвев за время пути педантично раздевался и вешал свой костюм и новую рубаху на крючки на стене. Обувь он заботливо протер салфеткой со стола и убрал пол лавку, чтобы случайно никто на неё не наступил.

– Ты мой тщательный герой,– уже обнаженная Аделаида сидела рядом на скамье внимательно наблюдая за раздеванием Николая, – люблю опрятных мужиков. Окунёмся наконец?

– Я в парилку сначала, люблю строгий запах березового дёгтя и дубовых веников больше, чем ласковую хлорку бассейна, – Николай посмотрел на красивую немного костлявую фигуру Аделаиды.

– Не, ну столько совпадений уже через чур, – вскочив она обняла его спереди со всей силы прижавшись к Николая горячей плотью.

Николай почувствовал каждую косточку прижатую к нему. Самуил подмигнул из-за стола, показывая недвусмысленные жесты руками, намекающие на скорое соединение тел.

Закопчённые стены сауны хранили раскалённую тишину. Сухой жар оглушал и отдавался звоном в барабанные перепонки. На горячих скамьях были заботливо раскатаны толстые обжигающие махровые полотенца. В парной пахло пихтой и мятой. Печка каменка потрескивала камнями. В темной бадье в углу плавала изогнутая деревянная ложка. Два распаренных веника из березы и дуба торчали из широкой синей пластмассовой ванночки. Деревянный термометр с медной стрелкой на стене замер на отметке сто десять градусов.

Николай, уважающий предельные температуры, не глядя на Аделаиду начал карабкаться на верхнюю полку. Новогоднее купание в проруби с головой, запах личного бекона зажаренного у лучших парильщиков в разных частях света. Все это были испытания для плоти, разгружающие разум. Опыты над собой. Попытка найти границы своего комфорта. Или наоборот выхода из него. Изучение собственного предела со знаком минус или плюс. Распалить или подавить потребности что-то вымогающего тела. Взять под контроль скакунов своей страсти. Показать себе внешнему и внутреннему где пасётся, таится личный зверь.

– Ни фига себе температура, – Аделаида скромно поджала ноги к груди на лавке нижнего яруса, в отличии от Николая браво развалившегося на нестерпимо жгучих полотенцах.

– Если честно, Аделя, я только об этом и мечтал, пока сюда ехали. Немного пихты, немного мяты. Жалко вереска нет. Разомлеть слегка. А потом поистязаться вениками. Наказать себя полезным и здоровым слегка. Побить себя липкими листочками. Поласкать натуральной природой каждую клеточку.

– Звучит как пытка. Неужели, это может быть приятно? – даже в мягком полутёмном освещении на лице девушки читалось не поддельное удивление.

– Пытка? Да, нет, – Николай громко засмеялся, его голос поглотили деревянные стены, – это может быть даже фантастически приятно. Во время процедуры. После процедуры. Это своего рода оргазм. Квинтэссенция водного и воздушного мира. Температурная. Эякуляция банных процедур. Вообщем зависит от подачи материала.

– Вы шутите Николай? По мнению большинства моих знакомых, баня это дополнительный легальный мужской способ напиться и помыться разом и если не забыл.

Николай сел прямо и с грустью посмотрел на Аделаиду. Поймав в ушате ложку, плеснул немного воды на камни. Вода вспенилась на округлых камнях. Свежий душистый травяной аромат моментально распространился в жаре.

– Возможно, так и есть, но эта формула времяпрепровождения используется оставшимися в западне низшего социального круга индивидуумов или принимается намеренно, как факт из поколения в поколение, от деда к внуку, несмотря на возможно достигнутое более высокое положение в обществе, – Николай на несколько секунд прикрыл глаза жадно втягивая горячий влажный воздух, – культура банных очищений и сопутствующих процедур опошлена переиначенным пониманием прекрасного финского слова сауна. Ещё в девяностых это считалось одновременно работой и отдыхом. Офисом и домом. Известно ли вам прелестная нимфа, что мы практически сидим в храме?

– Не поняла? – Аделаида снизу вверх посмотрела на Николая пытаясь понять шутит он или нет.

Крупные капли влаги выступили на плечах и руках девушки. Некоторые из которых стекали по смуглой коже соединяясь в нитевидные ручейки.