То, что не отнять

Невский купался в море внимания. По его лицу было видно, что он очень доволен. Михаил Абрамович периодически глядел то на девушек, то в телефон к Самуилу, что-то ему объясняющему. Николай, разминая в пальцах крутил сигарету, смотрел на разыгравшийся людской жизненный аппетит. Особенно у девушек. Непринятых Светкиных звонков на его телефоне прибавлялось. «Не иначе, как хочет довести до конца начатое», подумал Николай. Музыка наполняла душу «Зимой». Коньяк гулял по всем частям тела. Сосуды, в такт музыке, пульсировали дубовым привкусом. В компании всех быстро накрывало девятым коньячным валом. Только Аделаида пила с чувством меры и предосторожностью. Что-то дворянское угадывалось в ее неторопливых манерах. Она единственная пила шампанское. Все пили вразнобой, по мере опустошения тары, наливали снова. Разговоры, дикими мустангами, скакали с предмета на предмет. Перекрикивали музыку, слова становились громче, движения раскованнее.

– Хочу прочитать вам с-с-вои с-с-тихи! Только, что придумала, посвящается Алине и ее ух-х-хажеру! – сказала заикаясь Катерина, очевидно для храбрости, взяв маленький букетик в вазе со стола.

Я медленно сходил с ума

У двери той, которой жажду.

Весенний день сменяла тьма

И только разжигала жажду.

Я плакал, страстью утомясь,

И стоны заглушал угрюмо.

Уже двоилась, шевелясь,

Безумная, больная дума.

И проникала в тишину

Моей души, уже безумной,

И залила мою весну

Волною черной и бесшумной.

Весенний день сменяла тьма,

Хладело сердце над могилой.

Я медленно сходил с ума,

Я думал холодно о милой.

Поклонившись одной головой, Катерина плюхнулась на стул, поднеся маленькую вазу с цветами к своим красным губам, намереваясь выпить. В последний момент, поняла ошибку ткнув букетом себе в лицо, вернула композицию обратно в центр стола. Николай с Аделаидой улыбаясь переглянулись. Михаил Абрамович серьезно посмотрел на Катю, очевидно, считая какие-то свои варианты в голове. Думая, как бы использовать этот поэтический дар своей подопечной.

– Браво! – Антон захлопал в ладоши, – Прочитали замечательно, какая сила слога! Может еще что-нибудь почитаете?

– Мне тоже понравилось, чувствуется рука мастера, – Аделаида опять посмотрела на Николая, смеясь, уже не скрывая, – ваш стиль Екатерина очень напоминает надрывное творчество великого русского поэта Александра Блока, вы пишете отменно, не каждому дано. Сказать в столь малой форме так просто, так емко и так чувственно. А главное очень по теме.

– Спасибо Аделюшка…, да мож-ж-ет ты и права, наши стихи с ним так пох-х-хожи, что я уже не разделяю ин-н-огда, где Блок, а г-где я. Наше творчество с ним, похоже и неразличимо! – едва смутившись Катерина выпила залпом немалую дозу коньяка, – ну, тогда с мыслями соберусь и попозже, вам, свое на суд вынесу, чтоб уже наверняка.

Резко вставшая, самая тихая девушка Анна, чуть не опрокинулась на Николая. Удержалась слегка согнув ноги в коленях. Немного диким взглядом обвела компанию.

– А хотите, я на шпагат с обратным провисом между стульев сяду? – Анна пыталась одновременно во время вопроса стряхнуть Алину со второго стула, даже не обращая внимания, что та пьет из бокала.

– Это как Ван Дамм что ли? – Самуил с интересом на раскрасневшемся лице разглядывал покачивающуюся Анну, почему-то разминающей запястья.

– Даже лучше. Даже глубже. Ему там в фильмах его мужское достоинство мешало. Я, таких проблем не испытываю! – коротко икнув она повернулась к стульям.

Вскарабкавшись между стульями стоящими друг напротив друга, в устроенном пространстве, раскинула ноги циркулем прямо на сиденья. Затем замерев, Анна развела вытянутые руки по сторонам, – Алле-оп! – она прогнулась многим ниже линии сидений, доставая тазом почти до пола. Взяла со стола виноградину и подкинув ее в воздух, поймала ртом.

Мужчины восторженно захлопали. Трюк исполненный Анной действительно смотрелся очень эффектно. Она продолжала сидеть раскачиваясь между стульями. Смотреть на это было больно, но интересно. Как настоящая циркачка, она подкидывала виноград и каждый раз, ловила его ртом ничего не роняя.

– Да-а, мастерство не пропьешь – Николай с опаской смотрел на гуттаперчевые качели Анны.

– Да ерунда это все! Каждый дурак так может! Нашла перед кем хвастаться, это же настоящие мужчины, а не спортсмены-каратисты. Пусти-ка меня, тоже показать хочу – отклеившись от стены Алина сняла за подмышки Анну, как пушинку. Развернула стулья спинками друг к другу. Сняла туфли.

– Но-но-но, только без членовредительства мне тут, устроили Сорочинскую ярмарку, больничный не закрою! – встрепенулся директор.

– Ну все, началось громыхание телесными доспехами, сейчас посмотрите во что гораздо женское упругое тело, истосковавшееся по ласке. Кондиция достигнута. Финал всегда один. Как же еще можно показать товар лицом или проявить исключительные качества, при этом в рамках приличия? – Аделаида нагнувшись прошептала на ухо Николаю.