Тьма

Личность того, кого он обозначил Клеветником, то есть дословным переводом с греческого языка слова «диавол», страшно заинтересовала отца Патрикея. Вначале он собирал слухи и сплетни о том, кого в городке называли Шуриком. Услышанная от кого-то история с оживлением Картошкина только укрепила отца Патрикея в его предположениях, а вот рассказ о публичной порке Клеветника, как про себя обозначил Шурика отец Патрикей, заставила того задуматься. Для чего это нужно нечистому? Ответ напрашивался сам собой – для прельщения людей! Через жалость ищет он путь к сердцам верхнеоральцев.

Отцу Патрикею очень хотелось взглянуть на посланца ада, но он крепился. К своему немалому удивлению, он узнал: Клеветник остановился в доме у одной из самых ревностных прихожанок Крестовоздвиженского храма, а именно – у Дарьи Картошкиной. Отец Патрикей немедленно призвал к себе мамашу Картошкину и имел с ней длительную беседу. Так, с ее слов, он уяснил, что Клеветник, именующий себя Шуриком, видом своим вовсе не блещет. Ничего примечательного на первый взгляд в нем не присутствует. Скорее он похож на бродяжку, или, по-нынешнему, бомжа. И в словесах своих этот самый Шурик вовсе не громогласен и велеречив, а, напротив, скорее косноязычен. Правда, мамаша Картошкина отметила: в его присутствии люди как бы меняются. Самые закоренелые живоглоты (Картошкина так и выразилась: «живоглоты») оттаивают и млеют, словно после бани. Она сама неоднократно испытывала это ощущение.

– Вроде на проповеди побывала, – уточнила свои ощущения мамаша.

Отца Патрикея интересовало буквально все. Что Клеветник ест, что пьет?.. Он требовал, чтобы Картошкина пересказала все разговоры, веденные Шуриком в ее доме. Особый интерес священника вызвала история с поркой. Отец Патрикей интересовался: настоящие ли раны у Шурика? Не имитация ли это? Мамаша Картошкина отвечала, что раны самые что ни на есть подлинные.

– Весьма крепко разукрасил его этот Генка Соколов, – сообщила она. – Места живого нет!

Тут разговор перекинулся на семейство Соколовых. Отцу Патрикею уже было известно об оживлении малютки Славы Соколова.

– Как ты думаешь, мог ребенок сам, без чьей-то злой воли, встать из гроба? – спросил у мамаши отец Патрикей.

– Вот уж не знаю, – пожала плечами мамаша Картошкина.

– А я уверен: это его происки, – твердо произнес отец Патрикей и мелко закивал седенькой головой.

– Кого его? – заинтересовалась мамаша.

– Нечистого, – ответствовал священник. – Диавола, другими словами.

– Я поначалу и сама предполагала… – неуверенно вымолвила мамаша Картошкина.

– Что ты предполагала?

– Ну, про этого Шурика… Как он моего Тольку оживить сумел, если не с помощью нечистой силы?

– Вот-вот, – веско произнес отец Патрикей, – именно, что нечистой. Знай же, Дарья, в доме твоем поселился искуситель рода человеческого!

– Неужто самолично? – выразила сомнение мамаша Картошкина.

Отец Патрикей на некоторое время задумался. Возникала некоторая неувязочка. Действительно, с какой стати главе ада являться в их крошечный городок и строить здесь свои дьявольские козни? Почему он не выбрал полем для своих действий какой-нибудь крупный объект? Москву, скажем, или Питер? А может, он послал сюда одного из своих бесов? Не самого главного, конечно, а какого поменьше, но тоже вполне искушенного в разного рода гнусностях. И действует этот черт эффективно. Доселе в Верхнеоральске стояла тишь да гладь. Ни о каких смутах и не слыхивали. А нынче? Третий градоправитель сменяется меньше чем за месяц. Народишко по улицам болтается да песни срамные поет, новопреставленные тела из гробов встают…

– Если нечистый и не самолично у тебя в доме присутствует, – заключил свои размышления отец Патрикей, – то в образе одного из своих демонов. Это уж точно!

Однако мамаша Картошкина была женщиной хотя и глубоко верующей, но отнюдь не доверчивой. Поэтому она пожевала губами, посмотрела на жидкую бороденку попика, на его слезящиеся глазки и изрекла:

– Ты, отец Патрикей, куда-то не туда заворачиваешь. Ну, какие у нас тут могут быть демоны?! Кому мы нужны? Да никому! Опять же, какой такой демон допустит, чтобы его принародно выпороли? Так что ты, батюшка, ошибаешься. То, что он, Шурик то есть, кудесы может творить, в этом спору нет, но что он, как ты говоришь, демон, в это, уж извини, я не верю. Никакой он не демон, а вроде юродивого, как раньше про таковских говаривали. Ты бы видел его спину, после того как его Генка исхлестал. Одна сплошная рана. Только намедни начала подсыхать. А будь он демоном – зажила бы в одночасье. Да человек он… Человек! Ну, может, и не простой, но из плоти и крови.

– А во Всесвятской церкви чего он творил? – не сдавался отец Патрикей.

– А то и творил, что положено юродивому. Я сама тому свидетель. И не только свидетель, но и участник. Отец Владимир на землю спустился после того, как я его перекрестила.

– Ты сотворила чудо?! – изумился отец Патрикей.