Тьма знает

Она собралась было уходить из своего кабинета, как ей передали, что в вестибюле стоит человек, желающий поговорить с начальником отдела расследований, с кем-нибудь, кому знакомо дело Сигюрвина, недавно найденного на леднике Лаунгйёкютль. Марта вышла и поздоровалась с посетителем, который сильно нервничал, спросила, чем может быть полезна. Тот спросил, могут ли они где-нибудь спокойно сесть, и Марта провела его в свой кабинет. Ей было не привыкать общаться с людьми, желающими поговорить с полицией о Сигюрвине, — да только такие разговоры обычно никуда не вели. Иные собеседники просто интересовались этим делом и выдвигали различные теории заговоров. Другие были просто странноватыми. Марте показалось, что Эйитль относится именно к этой категории, и она решила не тратить на него много времени: ей хотелось поскорее домой.

— Короче, — начал Эйитль, — мы на кухню новый гарнитур купили. Мы с женой.

«Это еще что?» — подумала Марта, поглядывая на свои наручные часы.

— Ну, не то чтобы очень дорогой, а так, из «Икеи». Я его сам собрал. Я же столяр.

— Ах, вот оно что. И как получилось?

— Отлично, — ответил Эйитль. Он был лет пятидесяти, в теле, с брюшком и толстыми мозолистыми руками ремесленника. — Старый-то у нас совсем пришел в негодность, а тогда как раз была эпоха экономического взлета. Денег у всех было немерено. И кредиты на все давали. Потребительские. А мы таких кредитов не брали. И машина у нас была — старый рыдван. А многие мои знакомые вели себя как полные придурки, все покупали, набирали кредитов…

— Вы же хотели что-то рассказать о Сигюрвине? — перебила Марта, стараясь не выглядеть слишком занудной. — Вы же за этим пришли?

— Ой, простите. Я просто хотел все точно передать. Надеюсь, это останется между нами, а дальше никуда не пойдет. Что вы на это скажете?

— Я до сих пор не понимаю, о чем у вас речь, — сказала Марта. — И не уверена, что когда-нибудь вообще это выясню, — тихонько прибавила она, снова посмотрев на часы.

— Что вы сказали? — Эйитль приложил ладонь к уху. — Я плоховато слышать стал из-за всех этих циркулярок и прочей фигни.

— Ничего. Продолжайте.

— Между мной и им был один собственник. Йоуханн его звали. Мы у него дом купили, все покрасили. Вселились и начали там по мелочи менять и улучшать то да се, как водится. А Фридни вечно твердила, что нам кухня нужна новая, и наконец мы ее взяли и купили.

— Фридни?

— Да, жена моя.

— Понятно, — сказала Марта.

— Я вам это рассказываю только потому, что его нашли на том леднике. А иначе мы вообще бы ничего не рассказали. Мне за это стыдно. У нас с Фридни это было как груз на душе. Нам этого нельзя было делать — а мы вот сделали и всегда считали, что лучше об этом помалкивать. И никому не рассказывали. Мы… мы их попросту украли. Все как есть.

— Кого «их»?

— Да деньги.

Эйитль пожал плечами, словно сам недоумевал, как так получилось.

— Какие деньги?

— Которые мы нашли в старой кухне. Один миллион новехонькими тысячекроновыми купюрами. Он их тщательно запрятал в кухонный гарнитур перед тем, как исчезнуть. А лежали они в обычном целлофановом пакете.

— Кто «он»?

— Сигюрвин. Которого вы нашли. Это точно был не Йоуханн, который там жил до нас. Это были не его деньги. Мы у него это выведали, так, исподтишка. Фридни спрашивала. У нее очень ловко получилось.

— Сигюрвин? Какое отношение он имеет к этому?

— А я разве не говорил?

— Нет.

— Это был его дом. Он там жил, когда пропал! — сказал Эйитль, раздражаясь непонятливости Марты.

— Сигюрвин? Вы уверены?

— Да, сто процентов. Мы…

— Да?

— Мы их обратно уплатить не можем, — сказал Эйитль. — Их больше нет.

Конрауд молча выслушал рассказ Марты о визите столяра в полицию, — и эта история изумила его настолько же, насколько выбила Марту из седла.

— Сигюрвин спрятал у себя дома миллион крон?! — ошарашенно переспросил он.

— По всей видимости, да, — ответила Марта. — Но что… что они сделали с этими деньгами? Им не пришло в голову сдать их? Уведомить кого надо? Что это вообще за люди такие?

— Он этим был очень огорчен, мужичок этот. А его жена, Фридни, наверное, еще сильнее.

— А что они сделали с деньгами?

— Вложили в акции банка «Кёйптинг». У Фридни там родственник работал.

— И что?

— Во время кризиса они все сгорели.

32

Вечером следующего дня Конрауд припарковал машину у студии педикюра на улице Аурмули и прошел прямо в зал ожидания, где уже сидели двое мужчин и женщина. Он ждал Хельгу, и ему велели садиться. Посидев некоторое время без движения, он решил взять полистать глянцевый журнал. Тот был старым, и писали в нем про развод какой-то пары, заведовавшей крупным предприятием, про корпоратив в медиаконцерне (с фотографиями людей, мелькавших по телевизору) и про открытие сыроедческого ресторана. В колонке «Светская жизнь» сообщалось, что некий крупный бизнесмен купил себе дом. Конрауд перелистал один за другим все номера журнала на столике, немного поглазел на жизнь людей, все время находящихся в свете софитов, — и ему самому стало немного стыдно за то, что он интересуется такими вещами.