Тьма всех ночей

— Служанки! — пробормотала Непанта.

— Она не хотела ничего плохого, миледи.

— У меня есть имя. Зови меня Непантой. Конечно, она не хотела ничего плохого. Но она болтает слишком много.

— Я думаю, что это красивый подарок, Непанта дернула за шнурки, которые вертела в руках. Элана задохнулась.

— Который? — потребовала Непанта.

— Конечно, платье. Когда я выходила замуж, на мне были тряпки. Какое платье! Какая свадьба должна быть в нем! Как коронация в старом Ильказаре.

— Тем не менее, я не собираюсь выходить замуж, — сказала Непанта, четко выговаривая каждое слово. — Я не хочу, чтобы по мне ползал какой-нибудь мужчина и лапал меня как… как животное в племенном стойле!

Ее решимость была пугающей. Элана закряхтела, когда Непанта яростно дернула следующую систему шнурков. Она хотела как-то ответить, успокаивающе или примирительно, но интуитивно почувствовала, что лучше всего будет промолчать. Тема была закрыта, пока Непанта снова не начала ее.

Тишина, нарушаемая только шорохом одежд, Царила в комнате, пока Непанта не начала помогать с обувью.

Элана сидела на краешке кровати. Непанта стояла перед ней на коленях, застегивая туфли. Глядя на ступни Эланы, она спросила:

— На что это похоже — иметь мужчину?

— Что?

Шея Непанты — там, где волосы открывали кожу, — покраснела.

— Ты знаешь это.

Элана знала, что ответ может оказаться решающим и для ее собственного будущего, и для будущего этой странной женщины. Она попыталась найти какой-нибудь поучительный пример, но не смогла.

— Что я могу сказать? Я не смогу ответить, каким это будет для тебя.

— Ладно, но что ты думаешь? Мать никогда не любила этого. Она говорила, что это было противно… что… ну, я не знаю.

— Но у нее было семь детей.

— Я имею в виду свою мачеху. Моя настоящая мать умерла сразу после моего рождения.

— Это маска, которую многие женщины надевают в обществе. Я не думаю, что многие сохранили ее в постели. Это не грязное и не дурное…

— Но на что оно похоже? — спросила Непанта.

Элана пожала плечами. Она начинала с основ.

— Я знаю механику этого дела…

— Тогда что я могу рассказать тебе? Есть только один способ определить. Трудный способ. Все еще глядя вниз, Непанта прошептала:

— Он ранит в первый раз? Я уже слышала… — Она не договорила.

— Ну… некоторых — да. Иногда бывает. Но ты это быстро забудешь. Я с трудом припоминаю. — Непанта резко поднялась и отошла в сторону.

— Все закончено, — сказала она. — Взгляни в зеркало. — Затем, пока Элана восхищалась собой, добавила:

— Астрид, я испугана. Я не могу изменить себя! Иногда, когда он здесь, я хочу, но стоит мне подумать об этом… Я не могу. Я не хочу меняться! Я совсем запуталась. Я хотела бы не быть женщиной. Я хотела бы быть обыкновенной женщиной.

— О, я думаю, это нормально, — сказала Элана, пытаясь успокоить ее. — Мы все боимся — до смерти, — пока ожидаем, что это случится. Это похоже… ну… О черт! Я не могу объяснить! Потом это кажется совсем другим. Страхи уходят. У некоторых медленно, но они уходят. Я не могу рассказать тебе ничего, кроме того, что это не нехорошее. Идем, нас ждут. Рендель будет тревожиться, а Турран задержит весь обед.

Глава 9 Лето 996 от основания Империи Ильказара ЗА СТЕНАМИ, ДОСТИГАЮЩИМИ НЕБА

Хотел бы я, чтобы они перестали колотить в эти барабаны! — прорычал Турран. Расположившись на укреплениях, он изучал расположение противника. Тупой стук отдавался эхом впереди, словно билось сердце мира. — Они меня сводят с ума!

— В этом и состоит основная идея, — сказал Рагнарсон, стоя рядом с ним. — Война нервов. Старый трюк бин Юсифа. Он слышал, что так поступали в Шинсане.

— И он срабатывает. — Король Бурь повернулся и глянул вдоль стены в сторону, где прогуливались Непанта и Салтимбанко. — Впрочем, кое-кого они не беспокоят. Наш ветреный дружок делает успехи.

Несомненно. Они гуляли, взявшись за руки. И похоже, что Непанта не стесняется, что все это видят.

— Ха! — сказал Рыжебородый. — Это она делает успехи. Он потерял добрых четыре стоуна. Что ты думаешь об этой паре?

Поразмыслив, Турран ответил:

— Непанте нужен мужчина больше, чем кому-либо на свете. Меня устроит одноглазый и одноногий нищий из самых ужасных трущоб Итаскии, если она его возьмет. Но Салтимбанко мне нравится. По природе он кажется смиренным, но сердце у него благородное, как у короля. Я не буду мешать свадьбе или даже интрижке. На самом деле, если бы знал как, я бы даже помог ему соблазнить ее.

Гримнасон кивнул, предлагая:

— Если я что-то смогу сделать… — Затем:

— Кстати, об Итаскии — узнал ли что-нибудь о Гаруне?

— Нет. Золото и ножи прикрыли много ртов. У Райдью неприятности. Сколько времени пройдет, пока они доберутся до стены?

Рагнарсон глянул на земляные работы бин Юсифа, длинными медленными зигзагами поднимающиеся вверх по Кэндарину. Тяжелые орудия были неспособны повредить их.

— Не скоро.

— Катапульта номер три! — проревел Тур-Ран. — Один залп прямо по центру.

Ракета прочертила дугу в воздухе, оставляя дымный след, но не долетела. Горючая смесь брызгала и горела среди обломков скал.