Тьма наступает

– Ты сама видела, почему. Вчера, – сказала Мередит, темные глаза которой были наполнены болью, а лицо – редкий случай – выражало нестерпимую муку. Но на данный момент Бонни не интересовала никакая мука, кроме ее собственной.

И теперь эта мука накрыла ее, как снежная лавина, и утопила в раскаленном снегу. В обжигающем льду. Каким-то образом ей удалось просопротивляться достаточно долго для того, чтобы сказать:

– Кэролайн ничего не сделает. Она подписала клятву. Она знает, что нарушить ее – особенно после того, как… кое-кто другой тоже ее подписал…

По-видимому, Мередит рассказала Стефану о вороне, потому что он вздохнул и покачал головой, деликатно отстранившись от Елены, которая пыталась заглянуть ему в лицо. Она явно чувствовала, что случилась какая-то беда, но не могла понять, в чем дело.

– Меньше всего я хотел бы видеть рядом с Кэролайн своего брата, – Стефан нервно откинул темные волосы от глаз, как будто они напоминали ему о том, как они с Дамоном похожи друг на друга. – И не думаю, что угроза Мередит насчет соседок по общежитию поможет. Она слишком глубоко зашла во тьму.

Бонни внутренне содрогнулась. Во тьму. Эти слова пробуждали в ней мысли, которые были ей очень не по душе.

– Но подожди… – начал Мэтт, и Бонни поняла, что он испытывает те же чувства, что и она, – он ошеломлен, и его подташнивает, как будто они только что слезли с какой-то дешевой карусели.

– Послушай меня, – сказала Стефан. – Есть и другая причина, по которой нам нельзя здесь оставаться.

– Какая другая причина? – медленно спросил Мэтт.

Бонни была слишком подавлена, чтобы говорить. У нее были свои мысли на этот счет, но они таились где-то в глубинах подсознания. Каждый раз, когда они пытались выползти на поверхность, она запихивала их вглубь.

– По-моему, Бонни уже поняла. – Стефан посмотрел на нее. Она посмотрела на него в ответ затуманившимися от слез глазами. – Феллс-Черч, – мягко и грустно объяснил Стефан, – был основан на пересечении энергетических линий. Линии грубой Силы в земле, помните? Кто-нибудь знает, участвовали ли Смоллвуды в выборе места для города?

Никто не знал. В старом дневнике Онории Фелл ничего не говорилось о том, чтобы семейство оборотней выбирало место расположения города.

– Что ж, если это случайность, то крайне неприятная. Город – или, лучше сказать, городское кладбище – был основан именно на том месте, где сходится множество энергетических линий. Из-за этого город и стал маяком для сверхъестественных существ, злых… или не совсем злых, – тут он сконфузился, и Бонни поняла, что он имеет в виду себя. – Меня сюда что-то притянуло. Других вампиров, как вы знаете, тоже. И каждый раз, когда здесь появляется новое существо, обладающее Силой, маяк начинает светить еще сильнее. Ярче. Привлекательнее для других существ, обладающих Силой. Получается дурной замкнутый круг.

– И рано или поздно кто-нибудь из них захочет познакомиться с Еленой, – закончила Мередит. – Не забывай, Бонни, мы говорим о таких, как Стефан, только не таких благородных. И если они ее увидят…

От этой мысли Бонни едва не разрыдалась. У нее перед глазами возникли трепещущие белые перья, каждое из которых, медленно кружась, падало на землю.

– Но ведь… когда она только очнулась, она не была такой, – сказал Мэтт медленно и упрямо. – Она разговаривала. Она обладала разумом. И она не летала.

– Разговаривает она или нет, летает или ходит – все равно у нее есть Сила, – сказал Стефан. – Этого хватит для того, чтобы обычный вампир спятил. Спятил настолько, чтобы ему захотелось причинить ей вред, лишь бы заполучить эту Силу. А она не может никого убить или причинить вред. По крайней мере я не могу себе этого представить. И у меня одна надежда, – сказал он, и его лицо потемнело, – отвезти ее куда-нибудь, где она будет… под защитой.

– Но ее нельзя увозить, – сказала Бонни и услышала, что в ее голосе, против ее воли, зазвучали умоляющие нотки. – Разве Мередит не сказала тебе, о чем говорила я? Она должна очнуться. И мы с Мередит в этот момент должны оказаться рядом.

Потому что потом нас с ней уже не будет. Неожиданно все встало на свои места. И хотя эта мысль была не такой уж и страшной по сравнению с мыслью о том, что их вообще нигде не будет, хорошего в ней тоже было мало.

– Я не собирался ее увозить, пока она не научится хотя бы ходить, – сказал Стефан и, к удивлению Бонни, коротким движением приобнял ее за плечи. Обнял так же, как это делала Мередит, – как сестру,

но только объятие было крепче и короче. – И ты даже не представляешь себе, как я рад, что ей предстоит пробудиться. И что вы окажетесь рядом, чтобы ей помочь.

– Но…

«Но в Феллс-Черч время от времени будут появляться разные страшилища, – подумала Бонни. – А ты уедешь, и не будет никого, кто бы нас защитил».

Она подняла глаза и по выражению лица Мередит поняла, что та знает, о чем она думает.

– Вот что я скажу, – произнесла Мередит с самой осторожной и сдержанной своей интонацией. – Стефан и Елена уже отработали свое по части подвигов на благо этого города.