Тьма наступает

Я не умею ни говорить, ни писать, толком не помню, как печатать на клавиатуре, но я посылаю свои мысли Стефану, а он их записывает. У нас нет секретов друг от друга.

Итак, теперь это мой дневник. И…

Сегодня утром я опять проснулась. Я опять проснулась! За окном опять было лето, и все было зеленым. Нарциссы все в цвету. Еще у меня были гости. Я плохо понимаю, что это за люди, но у трех из них цвета сильные и яркие. Я их поцеловала, чтобы больше уже никогда не забыть.

Четвертая была другой. Я видела только грязный цвет и черные полоски. Мне пришлось пустить в ход сильные заклинания белой магии, чтобы она не привела в комнату Стефана темных существ.

Я засыпаю. Я хочу быть со Стефаном, хочу чувствовать, как он меня обнимает. Я люблю Стефана. Я готова сделать что угодно, только бы всегда быть с ним. Он спрашивает: даже летать перестанешь? Даже летать перестану, лишь бы быть рядом с ним и защитить его от любых опасностей. Пожертвую чем угодно, только бы защитить его. Даже жизнью.

А теперь я хочу к нему.

Елена

А Стефану очень неловко, что он пишет в дневнике Елены, но он должен кое-что добавить – вдруг ей когда-нибудь захочется это прочитать, чтобы все вспомнить.

Я записываю ее мысли в виде предложений, но поступали они ко мне не так. Я бы сказал, что они поступали в виде отдельных фрагментов-мыслей. Вампиры привыкают переводить повседневные мысли людей в цельные предложения, но мысли Елены нуждаются в иной расшифровке. Обычно они представляют собой яркие картинки с вкраплениями одного-двух слов.

«Четвертая», о которой она говорит, – это Кэролайн Форбс. Насколько я знаю, Елена знакома с Кэролайн почти с пеленок. Что меня смутило: сегодня Кэролайн пыталась причинить ей вред чуть ли не всеми возможными способами, но, тем не менее, читая разум Елены, я не обнаружил там не только никаких злых чувств, но даже обиды. Чтение такого разума вызывает едва ли не страх.

И вот на какой вопрос мне очень хотелось бы ответить: что происходило с Кэролайн то короткое время, что ее держали в плену Клаус и Тайлер? И насколько сегодня она действовала по своей собственной воле? Может быть, в ней, как зловонные миазмы, остались какие-то частички ненависти Клауса? Или в Феллс-Черч появился новый враг?

И – самое главное – что нам с этим делать?

Стефан,

которого оттаскивают от компь

8

Стрелки старомодных часов показывали три ночи, когда Мередит неожиданно проснулась от беспокойного сна.

И тут же закусила губу, чтобы не заорать. Над ней склонилось перевернутое лицо. Последнее, что Мередит помнила перед тем, как уснуть, – как она лежала на спине в спальном мешке и разговаривала с Бонни про Алариха.