Тьма императора

– Или у нее, – согласился Гектор устало. – В конфетах в качестве начинки – что-то вроде сливочной помадки. Осмотрев остатки отравленной конфеты, я понял, что был сделан прокол снизу, тонким шприцом. Начинку аккуратно вытянули, а затем закачали обратно, но уже с дуотоксином. Ювелирная работа. Осталось только положить конфету на положенное ей место – и все, можно ждать результата.

– Вот это мне интереснее всего, Гектор. У дверей детской круглосуточно находится охрана. И каждый раз, когда кто-то туда заходит, охрана следит за происходящим через кристаллы.

– Это действительно самое интересное, ваше величество. – Дайд усмехнулся, но усмешка вышла горькой. – Потому что доказывает – где-то мы с Вано схалтурили.

– В каком смысле?

– Во дворце есть предатель, – сказал Гектор резко. – И скорее всего – среди охраны. Причем охраны высшего эшелона, имеющей доступ к отчетам о передвижениях наследников. Потому что все должно было совпасть, ваше величество, – детей не должно было быть в их покоях, а Софии Тали – в ее комнате. Вы ведь помните, что в детскую можно попасть через комнату аньян? И на дверях Софии никакой охраны нет. Соответственно наш убийца заходит к айле Тали, проходит по коридору, соединяющему детскую и комнату аньян, кладет конфету в одну из коробок, а затем возвращается обратно тем же путем. Я полчаса назад провел эксперимент – если быстро двигаться и не волноваться, на подобное уйдет не больше минуты. В идеале – тридцать секунд. И это вполне возможно.

– Допуск к этому коридору есть только у меня, охранников детей, у самой Софии и начальника охраны дворца.

Дайд покачал головой:

– Ваше величество… Магические замки, бывает, заклинивает… Поэтому существуют обычные металлические ключи. Один у Виго всегда с собой, а другой – в хранилище. Был.

К вечеру у Софии появилось ощущение, что она целый день не сидела с детьми, а таскала мешки с песком. С одной стороны, она чувствовала большое облегчение от того, что все обошлось, но сам факт, что Агату пытались отравить, очень нервировал.

Конечно, в таких условиях о встрече с Вано не могло быть и речи, и София перенесла все на субботу. Может, ее пораньше освободят?..

«Я знаю, что произошло во дворце, – ответил Вагариус. – Уже говорил с Гектором. Постарайтесь не переживать».

София старалась. Ради детей. Она не очень понимала, почему императрица позволила себе вспышку гнева в присутствии Агаты и Александра – высказала бы все потом, зачем же при детях? Тем более что Агату пытались убить, она плохо себя чувствовала и ее лучше было не огорчать.

Видимо, Виктория считает Софию виновной в случившемся. Возможно, даже думает, будто это она отравила конфету. Но, судя по тому, что император, как и прежде, доверил Софии детей, он с женой не согласен. А уж что по этому поводу думает Гектор Дайд – вообще загадка. Разговаривал с Софией так, будто она преступница, а потом отпустил, не арестовав. Странный.

После ухода императора София сидела с детьми несколько часов, они даже вместе поужинали. Служанки сами принесли ей и наследникам еду, сказав, что это приказ императора. Только перед тем как давать что-то Агате или Алексу, охранники все проверили несколько раз.

Про императрицу дети, конечно, спрашивали, и София осторожно ответила, что их мама пока занята, но скоро придет. Прежние ее подопечные обязательно стали бы интересоваться, чем занята мама, но Агата с Александром только кивнули – они привыкли к подобному.

Его величество вернулся в детскую ближе к девяти часам вечера. Без императрицы, зато в сопровождении Дайда. София на секунду напряглась – может, ее арестовывать идут? – но главный дознаватель на нее даже не посмотрел, сразу направился к кровати, на которой сидели Агата и Александр.

– Здравствуйте, айл Дайд, – сказала наследница серьезно, отрываясь от собирания увлекательной головоломки. Они с Алексом мучили ее уже минут пятнадцать. – Вы хотите что-то у меня спросить, да?

– Да, ваше высочество, – ответил Гектор, и София с удивлением заметила, что даже его голос, скрипучий, словно старая дверь, стал мягче и тише. – Как вы себя чувствуете?

– Неплохо, – произнесла Агата с достоинством, поднимая голову так высоко, как могла – чтобы смотреть дознавателю в лицо. – Только вставать надолго пока нельзя. Но айл Родери говорит, завтра уже можно будет. И пойти гулять – тоже.

– Это замечательно, ваше высочество. Я хочу спросить вас насчет коробки конфет. Скажите, помните ли вы, сколько конфет было там вчера?

Агата чуть нахмурилась, словно вспоминая, а затем протянула:

– Не-э-эт. Но можно посчитать. Мы с Алексом начали есть в субботу. Суббота – один, воскресенье – два, понедельник – три, вторник – четыре, среда – пять, четверг – шесть. Двенадцать минус шесть равно тоже шести. Значит, до того как я съела конфету вчера, в коробке их было семь, а потом стало шесть.

– А сегодня, ваше высочество? Сколько конфет было в коробке сегодня?

– Я не помню. Но… теперь, когда вы спросили, мне кажется, что их было больше, чем шесть.