Тьма императора

– Всем добрый день. – Он кивнул, обводя глазами столовую, и, остановившись на детях, улыбнулся. – Агата, Александр, как вы?

– Отлично! – сказали оба хором, а Агата добавила: – Мы играли с Софией и дядей Адрианом в классики, и я выиграла!

Прекрасно. Даже спрашивать не пришлось.

– С дядей Адрианом? – Арен посмотрел на племянника. Тот сидел, выпрямившись на стуле так, будто проглотил длинную палку, и криво усмехался. Глаза его лихорадочно блестели. – И как тебе классики, Адриан? Понравились?

– Очень, – ответил племянник со злым весельем в голосе. – Увлекательная игра.

– Я рад. – Император опустился в кресло и продолжил: – Очень рад за тебя. Но будь осторожнее. Если много играть, можно и доиграться.

За столом повисла звенящая тишина. И только Агата и Александр не обращали на нее никакого внимания, продолжая спокойно есть. Они, конечно, ничего не поняли, в отличие от остальных.

– София, – Арен перевел взгляд на девушку, – а откуда вы знаете правила этих «волшебных классиков»? Вирджиния не играла в такое ни разу.

– «Волшебные классики»? – тут же поинтересовалась Виктория и тоже посмотрела на Софию.

А императору захотелось улыбнуться – от того чувства облегчения, которое испытывала в этот момент аньян. А еще – от нежности. Конечно, от ее нежности.

Которая предназначалась только ему одному.

За обедом, рассказывая о том, как придумала «волшебные классики» в институте, выполняя задание «улучшить существующую игру», София мысленно рассуждала о том, как бы обсудить с императором, во что еще можно играть с наследниками. Он не говорил, что зайдет вечером – значит, наверное, не зайдет. Тогда как? Связаться по браслету?

И вроде ничего особенного, а Софии почему-то было не по себе. Она никогда не стеснялась связываться по браслету с родителями детей, а тут вдруг смутилась. Император все-таки. И ведь имеет право, у нее даже на браслете номер его величества отдельно вынесен, и все равно неловко.

Неловко было и из-за того, что произошло за обедом. София слишком хорошо понимала, на что намекал император, говоря Адриану, что тот может доиграться. Он защищал ее честь и ставил на место зарвавшегося племянника. Хочешь играть – играй, но не заигрывайся.

Софии было приятно, что его величество заступился за нее. Мог ведь просто оставить без внимания, Адриан же не делал ничего предосудительного, не принуждал Софию к близости, не оскорблял. Да и прикосновения его нельзя было назвать неприличными – так, легкий флирт, ерунда, институтские ребята ухаживали за ней настойчивее. Однако у тех ребят фамилия была не Альго. И София понимала – даже если бы она нравилась принцу на самом деле, ему следовало бы оставить свою симпатию при себе, потому что ничего хорошего у них все равно не получится. Кроме того, она могла потерять работу, а этого София хотела меньше всего на свете.

В общем, хорошо, что император заступился, – теперь, возможно, Адриан побоится и не станет более настойчивым. По крайней мере, София на его месте поостереглась бы. И не только из-за того, что три месяца назад его величество сжег заживо собственного брата на глазах у множества людей, но и просто – зачем нарываться на неприятности?

Вот только София прекрасно знала, что некоторые люди очень любят нарываться на неприятности, и ей казалось, что принц Адриан как раз из их числа.

После обеда, проведя с Агатой первый урок игры на фортепиано – Александр рисовать отказался, просто сидел рядом и смотрел на их занятия, – София все же решила доложить императору, что необходимо поговорить. Для этого она использовала не проекцию, а текстовое сообщение[4].

«Ваше величество, мне нужно посоветоваться с вами насчет игр с наследниками».

Ответ пришел через минуту. Прочитав с проекции текст, София ощутила одновременно радость, смущение и недоумение.

«Я зайду к вам вечером. Не говорите об этом детям».

Не говорить детям? Почему? Ничего же особенного…

И тут смущение усилилось, потому что София поняла – особенное все-таки есть. Не для детей – для императрицы. Если Агата или Александр случайно скажут ее величеству, что папа ходит по вечерам к аньян, Виктория точно с ума сойдет от ревности.

«Может, предложить императору встретиться где-нибудь не в моей комнате, а там, где есть другие люди?» – подумала София с отчаянием, но почти сразу, вздохнув, поняла – не поможет.

Виктория все равно в курсе того, что ее муж прекрасно умеет передвигаться по замку через камины.

Около шести часов вечера ее величество освободила Софию, придя в детскую, и девушка, немного подумав, попросила у императора разрешения сходить в город, к маме и сестрам. Разрешение она получила, сообщила, как полагалось, дворцовому управляющему и службе безопасности дворца, и примерно в половине седьмого уже выходила на улицу.