Тьма императора

– Хорошо. Кажется, я понял. Или нет. – Арен усмехнулся. – Посмотрим. Спокойной ночи, Софи.

– Спокойной ночи, ваше величество.

Глава пятая

София Тали

Ночь со среды на четверг стала первой для Софии во дворце, когда она с трудом смогла уснуть.

Все прокручивала в голове события вечера, припоминая, что говорил император, его выражение лица, улыбку и голос. Вспоминала, как он внезапно сбился и начал обращаться к ней на «ты» – это оказалось приятно. От желания немедленно вскочить с постели и нарисовать хоть что-нибудь чесались пальцы, но София сдерживалась, понимая: если она это сделает, весь день будет клевать носом, а для аньян такое недопустимо.

Было что-то странное, необычное в поведении его величества сегодня вечером, но София никак не могла понять, что именно ее смущает. Именно так – смущает. Она вспоминала черные глаза Арена – ей показалось или радужка была шире, чем обычно, такая большая, что не осталось места белкам? И голос, как будто напряженный, натянутый, словно струна, – вспоминая его, София смущалась. Вроде ничего особенного не произошло, а она ощущала себя так, будто увидела нечто недозволенное. Запретное.

«Ерунда, – думала она, ворочаясь с одного бока на другой. – Ты просто переживаешь из-за того, что он заметил твои рисунки. И попросил показать свой портрет. Вот и придумываешь».

Рассуждения были вполне логичными, и спать очень хотелось – все-таки она устала. Но сон не приходил. Промучившись так часа полтора, София встала, налила воды в стакан, накапала туда несколько капель слабого снотворного, залпом выпила.

И только после этого смогла уснуть.

Утро четверга было как две капли воды похоже на утро среды: София точно так же оделась, умылась, быстро позавтракала в столовой для слуг, – но на этот раз служанка императрицы к ней не подсаживалась, – а затем побежала к детям.

Наследники, как и накануне, находились в детской с отцом. Его величество кивнул Софии, поцеловал Агату и Александра и сразу шагнул в камин, не сказав ни слова.

«Хотя что он должен был тебе сказать? – подумала София и сама улыбнулась своим мыслям. – Он наверняка уже выбросил из головы случившееся. И рисунки эти – видел ведь гораздо лучше и талантливее, при дворе есть художники! И то, как… как…»

Произнести даже про себя, не вслух, «как сжимал мою талию», София не могла. Она помнила, что в тот момент вспыхнула от неловкости, удовольствия и восторженной нежности и боялась, что император все прекрасно понял. Понял, просто не сказал. И сразу забыл – в конце концов, у него же целая куча дел!

– Агата, – произнесла София, отодвигая в сторону тревожные мысли, – твой папа хочет, чтобы я учила тебя игре на фортепиано.

– Ой! – Девочка улыбнулась и чуть подпрыгнула. – Это здорово! И я хочу. Я видела, как вы играете, я тоже так смогу?

– Сможешь, конечно. Не сразу, придется постараться.

– Это ясно. А…

– А я-а-а? – протянул Александр почти обиженно, надувая губы. София опустилась перед ним на корточки и, взяв в свои руки его маленькие ладошки, сказала:

– Тебе нужно немного подождать. Твои пальчики… – Она начала поочередно загибать пальцы наследника, и он сразу захихикал. – Еще недостаточно подросли. Если они станут играть на фортепиано сейчас, будут болеть. Мы с тобой, Алекс, станем рисовать, пальчики окрепнут, и через пару лет ты сможешь учиться вместе с Агатой.

– Точно?

– Клянусь своими рыжими волосами! – сказала София и дотронулась до макушки под смех обоих наследников.

София немного ошиблась – выбросить из головы случившееся Арен не смог, хотя очень старался. Впрочем, старался не только он – и окружающие его люди, и представители торгового и дипломатического комитетов, пришедшие на совещание, и жена – все старались сделать так, чтобы у него не было времени думать не то что о Софии, даже о погоде за окном и собственном желании выпить чашку чая.

Виктория с утра была не в духе, и от нее к Арену сплошным потоком лилось раздражение. Морщась, он поставил щит, а затем поинтересовался, в чем дело. О своем вопросе он тут же пожалел, услышав ревниво-обиженное:

– Где ты был ночью?

Поначалу Арен не понял, почему вдруг возник такой вопрос – он приходил к Виктории далеко не каждый вечер, а два-три раза в неделю, когда оставались силы. В остальные дни спал у себя. И это был порядок, не изменявшийся с момента заключения их брака.

Но Виктория продолжала говорить:

– Когда я укладывала вчера детей спать, Агата сказала, что ты еще должен зайти к Софии, потому что обещал. Ты остался там?

По тому, как загудел эмпатический щит, Арен понял, что Викторию сейчас заливает злостью и раздражением. Ему и самому было несладко.

Защитник, а ведь он сглупил. Надо было сказать Агате и Александру… нет, не надо было вообще разговаривать с Софией о вечернем визите, находясь рядом с наследниками. Но, демоны его раздери, он привык так делать, когда работал с Вирджинией! И в этом же нет ничего особенного. Ну когда он еще может разговаривать с аньян собственных детей, если не вечером, перед сном, после того как все дела уже закончены?