Тьма императора

– Вы просто рисовали. И, насколько я знаю, в этом нет ничего противозаконного.

Она смотрела на него, испуганно округлив глаза – темно-серые, с пушистыми ресницами. У рыжих людей ресницы часто тоже рыжие, но у Софии они были темными, густыми и очень красивыми.

– Я повторюсь – у вас талант, Софи. Вы разрешите мне посмотреть рисунок поближе?

Арен почувствовал, как испуг начал постепенно уходить. На щеках девушки, до этой секунды белых, появились два ярко-красных пятна, и его так же резко, как до этого испугом, окатило смущением.

– Да, конечно, – сказала София негромко, отходя от стола. – Только не трогайте, пожалуйста. Я еще не закончила. Чтобы пастель не растиралась дальше и не рассыпалась со временем, ее надо закрепить. Если вы разрешите.

Забавно. Кажется, она думала, что он рассердится. Но почему?

– Почему вы так смущаетесь? В конце концов, это всего лишь рисунок. Талантливый рисунок. И вам никто не запрещал рисовать ни меня, ни членов моей семьи. Кстати, – Арен развеселился, – а меня вы тоже рисовали?

Вновь смущение, да такой силы, что у него даже в голове зазвенело.

– Я…

– Покажи! – Император, улыбаясь, протянул руку Софии. – Покажи мне меня!

Она помотала головой и сделала шаг назад.

– Софи! – Арен шагнул следом, едва удерживаясь от смеха – не хотел, чтобы она обижалась. – Ну покажи! Я обещаю не сердиться и не лишать тебя зарплаты.

– Что вы! – пискнула девушка и сделала еще шаг назад. – Я не думала даже!..

– Тогда почему ты не хочешь показывать?

– Я…

Шаг – и София, наступив на собственное платье, начала падать. Арен придержал ее, положил руку на талию, прижав к себе.

Опять окатило чужими эмоциями, но на этот раз к смущению примешивалось кое-что еще. И это «еще» осталось жаром внизу живота, скручиваясь в тугой узел, и дыхание вдруг участилось, и руки непроизвольно сжались сильнее.

«Защитник! Мне кажется?..»

Причин не доверять собственной эмпатии не было, и Арен чуть прикрыл глаза, стараясь успокоиться. Раз, два, три, четыре, пять… отсечение.

Он открыл глаза, вновь чувствуя себя собой, а Софию – Софией.

– Я не знаю почему, – сказала она тихо, не глядя на него. Тоже пыталась справиться с эмоциями. – Просто неловко. Отпустите, ваше величество, я больше не падаю.

Отпустить? После того, что он почувствовал, делать это не хотелось совершенно.

– Хорошо, Софи. – Арен, тем не менее, разжал руки. – Думаю, на сегодня достаточно неловкости. Покажешь мне через пару дней?

Волна облегчения.

– Покажу. – София посмотрела на него и улыбнулась. – Простите за эту сцену, глупо получилось. Я от неожиданности. Просто рисование для меня – очень… личный процесс.

– Я понимаю.

– О чем вы хотели поговорить? – Она уже совершенно справилась с эмоциями и излучала только спокойное дружелюбие и симпатию, как обычно.

Поговорить. Да, точно.

– У меня к вам один вопрос и одна просьба, Софи. Начну с просьбы. Вы можете давать Агате уроки игры на фортепиано? Я думаю, ей это будет полезно. Мы с Вирджинией планировали, но не успели. Алексу еще рановато, а Агате можно.

– Конечно. – Девушка кивнула. – Начать завтра или попозже? У них же… – Она улыбнулась. – Вроде как каникулы.

– Если Агата захочет – начните завтра, – ответил Арен, рассматривая губы собеседницы. Алые, чуть крупнее, чем нужно при ее овале лица, и, наверное, очень нежные. – Если не захочет, начнете через две недели.

– Хорошо.

Вновь кивок. И улыбка не исчезла с лица – искренняя, радостная.

Защитник, как же хорошо, что София не ощущает сейчас его эмоции. Арен чувствовал себя сгустком тьмы перед лучом света. Желание присвоить себе этот лучик было почти невыносимым. От него бросало то в жар, то в холод, и пальцы сжимались в кулаки в бессильной злобе на себя и свои чувства.

– Так о чем вы хотели спросить?

Она смотрела ему в глаза, кажется, не понимая, почему он медлит. А Арен сдерживался изо всех сил.

Один шаг, всего один шаг – и этот маленький искренний луч света будет его. Только его. И она ничего никому не скажет. Даже не потому что он поставит на нее печать, а просто – сама по себе. А он хоть немного согреется. Хоть немного искупается в этом чистом свете.

Внутри все дрожало.

«Нельзя. Нельзя ее трогать».

– Я хотел спросить, почему вам нравится моя жена, – проговорил Арен, сам удивляясь тому, как спокойно и отрешенно звучит его голос. – Я просто чувствую это. Виктория не всегда бывает с вами справедлива. Но вы почему-то порой ей симпатизируете. Почему?

– А-а-а, – протянула София понимающе. – Все очень просто. Ее величество любит Агату и Александра.

Она замолчала, а Арен попытался осознать этот ответ.

– И все?

– Ну да. А этого мало? – София удивилась. – Ну, если мало… Еще она любит свою работу, очень увлечена ею, вы наверняка знаете.

– И поэтому тебе нравится моя жена? – Арен так и не смог до конца понять ответ Софии. – Просто потому что она любит своих детей и свою работу?

– Да.

Кивок. Судя по эмоциям, София не видела в этом решительно ничего особенного.

И Арену безумно захотелось спросить…

«Тогда что такого есть во мне, Софи? Почему ты… Что ты видишь во мне настолько замечательного?!»

Но он промолчал.