Тлеющий уголек

Покачав головой, я вырываюсь из его пальцев, и на этот раз он отпускает меня. Я мчусь по улице, но останавливаюсь, когда он поизносит:

— Вот что ты думаешь. Что я убийца, но ты ошибаешься, и я могу это доказать.

Я оглядываюсь через плечо:

— Я не куплюсь на твой блеф.

Он машет мне, чтобы я следовала за ним, когда идет обратно через лужайку:

— Пойдем со мной, и я докажу тебе это. — он входит в дом и оставляет дверь распахнутой. Через несколько секунд внутри включается свет.

Я иду обратно к обочине.

— Неужели он действительно думает, что я пойду туда? — бормочу я про себя. Опять же, кажется, я не могу умереть, так что какая разница.

Как тень, он маячит в дверях, подсвечиваемый светом:

— Ты идешь или так и собираешься стоять там в темноте и пялиться на дом?

Я качаю головой и останавливаюсь снизу на крыльце:

— Всё, что ты хочешь мне показать, можешь показать снаружи.

Он вздыхает и прячется обратно в дом. Через несколько минут высовывается блондинка.

— Эмбер, ты можешь просто притащить сюда вою задницу, — говорит Маккензи с ноткой мольбы в тоне. — Прежде, чем кто-нибудь поймет, что я здесь.

Я оглядываюсь через плечо на дома, стоящие вдоль обочины и прихожу к умопомрачительному выводу, что я, вероятно, схожу с ума, как некоторые поэты прошлого. Или как Мрачный Ангел.

Я взбегаю вверх по лестнице, мимо Маккензи и через лестничную площадку. Камерон закрывает дверь, и мы проходим в гостиную с темно-красными стенами и кирпичным камином. Полка украшена искусственными растениями и фотографиями. Над ней зеркало, отделанное золотой рамой, а воздух пахнет яблоками и корицей от зажженных свечей.

— Не так я представляла твой дом, — замечаю я, садясь на стул. Камерон и Маккензи сели на диван напротив меня. На Маккензи большая фланелевая рубашка и боксеры, и я не удивлюсь, если одежда принадлежит Камерону. У нее на запястьях и шее кожаные ремешки, будто она решила выглядеть как полугот.

— Копы думают, что я убила тебя, — говорю я ей. — Они привезли меня в участок для допроса пару ночей назад.

— Вау, девушка-убийца говорит, — сказала она ехидно. — Ты была такой тихой в школе, что я думала будто ты немая.

Камерон кладет руку на её голое колено:

— Легче, помни, она знает, что ты здесь, так что веди себя хорошо.

Она возмущено скрещивает руки на груди, сердито надувшись:

— Да, но только потому, что ты заставил меня впустить её. Лично мне плевать, думает она, что ты врешь или нет. — Камерон наклоняет голову, и она отступает. — Мне очень жаль. И прости меня, Эмбер. Слушай, дело в том, что… Ну, у меня проблемы дома. Все было на самом деле плохо, я сказала это Камерону на озере, и он посоветовал мне исчезнуть на некоторое время и отдохнуть.

— Ты ведь знаешь, что тебя все ищут? — говорю я с нажимом. — По всему городу расклеены листовки с твоим лицом на них. Это на самом деле скверно.

— Скверно? — она смеется, и слезы начинают катиться из её глаз. — Нет, скверно расти в доме, в котором росла я.

— У многих скверная жизнь дома, — сочувственно говорю я.

— Ох да, а что скверного в твоей жизни? — слезы текут по её загорелой щеке, когда она царапает кожу под ремешком на шее. — Твой отец использовал тебя, чтобы закрыть рабочие сделки со старыми извращенцами? Я просто хотела быть подальше от него хоть на минуту, просто дышать. Ты никогда не хотела просто дышать?

— Каждый день моего существования, — шепчу я.

Камерон ловит мой взгляд и обвинительно приподнимает брови.

— Значит ты просто где-то ее спрятал, а затем разбросал по всему берегу перья и рисовал знак Х и песочные часы? — спрашиваю я, игнорируя его обвиняющий взгляд.

Камерон сдвигает брови и закидывает руку за Маккензи.

— Я её спрятал, но не разбрасывал перья и не делал странных рисунков. Зачем нам это делать?

— Чтобы сделать ее исчезновение похожим на остальные, — говорю я.

— Хорошая идея, но мы этого не делали, — отвечает он.

— Но так мне сказала детектив, — я откидываюсь в кресле, морща лоб. — Зачем она это сделала?

— Вероятно, чтобы задурить тебе голову, и ты проболталась, — Маккензи пожимает плечами и передвигает ленты на запястье. — Это их почерк.

Когда мы с Камероном уставились на нее, она добавляет:

— Что? Я много смотрю «Закон и порядок», ладно?

Я опустила ноги на пол, бурля тревожной энергией.

— Они думают, что я убила тебя… и думают, что убила Ладена.

— Нет, не думают. У них просто нет других зацепок. — глаза Камерона путешествуют вниз по моему телу. — Хотя если бы они увидели тебя сейчас, то заперли бы.

Я обнимаю себя руками:

— Я попала в аварию.

Он указывает через плечо:

— Так вот почему скорая помощь была у твоего дома?

Я фокусируюсь обратно на Маккензи.

— И что я должна делать? Притвориться, что никогда ничего не видела и позволить им продолжать расследование против меня?

— Правда? — спрашивает она с надеждой, умоляюще сложив перед собой руки. — Это было бы здорово, по крайней мере, пока я не выясню, где смогу жить.

Я тру свои измученные глаза.

— Я не хочу показаться грубой, но ты не можешь просто рассказать кому-то, что происходит?

Она вымучено рассмеялась.