Ткач Кошмаров

Доминик отпустил подбородок Аситу. Выпрямившись, холодно осведомился:

– Что все это?..

Вопрос остался недосказанным.

– Доминик, отойдите от нее!

Морриган не знала, чего ждать от незнакомки, прячущейся в чужом теле, но ничего хорошего ждать точно не стоило. Король послал Морриган недоуменный взгляд.

Чертыхнувшись, она крикнула:

– Это не Аситу! Отой…

«Аситу» шепнул что-то держащему его капитану стражи. Тот ослепительно улыбнулся королю, будто убеждая ни о чем не волноваться. Вынул из ножен кинжал и, шагнув к Доминику, одним коротким движением перерезал ему горло. И, не переставая улыбаться, вспорол себе живот.

Бадб страшно закричала. С губ Морриган сорвался изумленный вздох. Клио, стоящая рядом с ней, прикрыла рот рукой.

Колдун с полнящимися тьмой глазами, не сумевший защитить своего короля, прошептал заклинание, и «Аситу» забился в агонии. Вены вздулись, глаза едва не вылезли из орбит. Морриган чувствовала кожей, что незнакомка в теле хунгана застыла в полушаге от смерти.

Вдруг голова Аситу с видимым усилием приподнялась, плотно сжатые губы разомкнулись.

– Убей себя, – хрипло выдавил он.

К несчастью, телохранитель Доминика не носил кинжал, иначе его смерть оказалась бы куда менее мучительной. Какие бы чары ни имелись в его арсенале, они причиняли колдуну сильнейшую боль. Он кричал, не переставая, до тех пор пока уже не смог кричать.

Еще одного королевского стража незнакомка убила, просто… укусом в шею. Морриган решила было, что перед ней глейстиг или бааван-ши, пока не увидела, как страж корчится на полу, будто пораженный неведомым ядом.

– Ламия, – прошептала Морриган.

Анаконда.

Дэмьен бросился к сестрам Блэр, заслонил обеих.

На попытки Морриган протестовать отрезал:

– Я сам выбираю, кого защищать.

– Прошу, спаси Клио. Как только выпадет возможность, уведи ее отсюда.

Дэмьен кивнул.

– Во имя Дану, не лезь на рожон. Кто бы это ни был… он слишком силен.

– Вижу.

«И пытаюсь обнаружить его – ее – слабости».

Участь тех, кто подбирался к ламии достаточно близко, была незавидна – их дар или оружие спустя миг обращались против них самих. Чья-то воля была достаточно сильна и сопротивлялась внушению. Тогда мерзавка в облике Аситу впрыскивала яд под кожу врагам.

Боевые колдуны ошалело замерли, не понимая, что делать, и отчетливо осознавая, что к ламии лучше не приближаться.

Но нашлась та, что не рассуждала, а действовала. И вперед ее гнала ярость.

Бадб обратилась в ворона прежде, чем ламия успела что-то предпринять. Приказать птице что-либо непросто, ведь сначала нужно заглянуть ей в глаза.

А если эта птица и не птица вовсе, а воплощенная в вороне душа из мира теней…

Бадб налетела на ламию и прежде, чем с губ той сорвались отравленные ядом слова, выклевала «Аситу» глаза.

Впечатлительная Клио втянула воздух сквозь сжатые зубы. Расчет Леди Ворон оказался изумительно точен… Или не было никакого расчета, лишь продиктованный гневом порыв? Так или иначе, лишенная зрения и возможности заглянуть врагам в глаза, Анаконда потеряла гипнотическую силу. Она кричала от боли, но этого Бадб было мало.

Она приняла человеческую личину, но оставила себе воронье перо, которое и затолкала в глотку ламии.

Предводительница Дикой Крови умерла с расцарапанным пальцами горлом. Но душу короля Пропасти она забрала с собой.

Подобрав выбитый из рук «Аситу» кинжал, Морриган присела рядом с его телом. Клинок не потребовался: одно прикосновение к щеке хунгана, и кожа начала сползать, с легкостью отделяясь от плоти, словно шкурка переспелого фрукта. Позади вскрикнула Клио, но Морриган продолжала обнажать то, что скрывалось под маской Аситу.

Вскоре перед ней лежала ламия, а рядом – сброшенная кожа.

Они ошибались. Анаконда не высасывала внутренние органы своих жертв. Не их ужасная, мучительная смерть была главной задачей. Она в буквальном смысле влезала им под кожу, принимая чужой облик, а после сбрасывала ее, как змея – выползок.

Теперь ясно, как Дикой Крови удалось проникнуть в лагерь Картрай. Наверняка охотник, чью кожу позже обнаружили, сам открыл нападавшим ворота. Потому что внутри него скрывалась Анаконда.

Морриган прежде не встречала ни подобных чар, ни существ с такими способностями. Конхобар оказался прав. Как химера состояла из нескольких частей, так и Анаконда была средоточием нескольких даров.

Возможно, способность сбрасывать кожу в ней даже не от истинных ламий, загадочных и почти исчезнувших созданий Греции, а от тех же селки, что, обращаясь людьми, оставляли на суше тюленью шкуру. Способность вселяться в чужие тела напоминала о допплерах и шейпшифтерах. Хотя и те и другие лишь принимали нужное им обличье, но не вселялись в других людей.

Размышления Морриган о сущности Анаконды прервал пронзительный женский крик:

– Аситу, нет!

Растолкав стражей, Саманья бросилась к останкам друга. Опустилась на колени, дрожащей рукой прикрывая рот, чтобы заглушить рвущиеся наружу рыдания. Клио, замерев рядом с подругой, сдавленно всхлипывала. Даже лицо обычно спокойного Ганджу, который появился в зале вместе с дочерью, исказила мука.

– Что это была за тварь?! – воскликнула Саманья.