Ткач Кошмаров

Эту женщину Морриган никогда не видела вживую – лишь на спектрографиях и в мемокардах. Но узнала с первого взгляда.

Вопреки слухам, что кружились вокруг ее сущности как стая воронов над трупом, она оказалась очень высокой – выше Морриган на целую голову. Никакой сутулости, никакого горба. Худая, как высохшее дерево, кожа – как окаменевшая от времени кора. Но, несмотря на ее древность, в густой черной копне не было ни единого седого волоска.

Ягая. Старейшая из кладбищенских ведьм.

– Зачем я вам? – спокойно спросила Морриган, глядя в затянутые бельмом глаза.

– Грядет война, ведьма.

Она хотела было возразить, что война в этом мире идет всегда, и сама Морриган только вернулась с поля битвы, но что-то в тоне Ягой заставило ее насторожиться. Отнюдь не страх звучал в голосе кладбищенской ведьмы – вряд ли столь могущественное создание могло чего-то бояться. Скорее, нежелание перемен.

– Совсем скоро люди и нелюди начнут выбирать сторону.

– И вы выбираете меня? – спросила Морриган с нервным смешком.

На что она, обычная теневая зеркалица и начинающая ноктурнистка, сдалась древней, как мир, кладбищенской ведьме? Их силы и близко не равны.

– Еще нет. Все зависит от того, какое решение ты примешь.

На подобные туманные высказывания у Морриган давно развилась аллергия.

Она раздраженно осведомилась:

– Подсказки к загадке будут?

Взгляд Ягой посуровел.

– Не разговаривай так со мной, девочка. Я одним щелчком могу превратить тебя в вековую пыль.

– Вряд ли в вековую, если для моей смерти понадобится всего пара секунд…

Сейчас в Морриган говорило не бесстрашие, скорее – некий протест. Сначала Лелль с его туманными намеками, теперь Ягая… Ох уж эти пророки.

Глаза кладбищенской ведьмы опасно сверкнули.

– Ладно-ладно, я поняла. Вы страшны в гневе, но и я – полуночная ведьма. Смерти я не боюсь.

– А оставить сестру в одиночестве?

Морриган оцепенела и до боли стиснула челюсти. Потребовалось усилие, чтобы их разжать.

– Хорошо, подловили. – Точнее, ткнули в вечно кровоточащую рану грязным пальцем. – Но Клио никогда не останется в одиночестве.

– Намекаешь на ее мать? – ухмыльнулась Ягая. – О, не смеши меня. Для Леди Ворон ее любовник и то куда родней. Может, оттого, что разделяет ее интересы?

А вот теперь Морриган стало по-настоящему жутко. Было ли в ее жизни хоть что-то, чего старая ведьма не знала?

– Я говорю о себе, – отчеканила она. – В этом мире или в мире теней, но Клио я никогда не оставлю. Никогда.

Ягая внезапно подалась вперед и совсем по-матерински заправила за ухо Морриган черную прядь. Она оторопела. Прикосновение узловатых старушечьих пальцев – обтянутая тонкой кожей и перевитая венами кость – не было омерзительным.

Однако от кладбищенской ведьмы пахло смертью: такой близкой, реальной, такой ощутимой. Как запах яблоневого сада или розового куста, только… смерть.

– Надеюсь, твоя любовь к сестре поможет тебе сделать правильный выбор.

И Ягая затерялась среди прохаживающихся по острову отступников.

Морриган стояла, глядя перед собой невидящим взглядом. Ей казалось, что даже несколько часов спустя, после принятой ванны и умастивших тело ароматических масел, она будет чувствовать исходящий от кожи запах смерти.

Глава 37. Та, что ткала сны

Блуждание по чужим снам – словно танец на битых стеклах.

Боль заплутавших спящих осколками впивалась в кожу. Клио не удивилась бы, увидев, что оставляет за собой на белом алые следы. Порой она казалась себе сотканной из чужих кошмаров. Сосудом, в котором до самого горлышка плескалась чужая боль.

Кошмары спящих были подобны темным океанским глубинам. Каждый раз Клио начинала путь у самого дна, слишком далеко от поверхности. И каждый раз упорно пыталась выплыть наверх.

Легкие утопающих горели, тогда как Клио кожей чувствовала муки других. Стоит слишком долго пробыть в воде, дать слабину, и в легкие хлынет поток холодной влаги. Так в ее душу змеей заползал страх. Страх, что она навеки останется лишь немым свидетелем чьих-то кошмаров. Страх, что ее удел – проживать раз за разом один бесконечный кошмар.

Но Клио не могла иначе.

Каждый день «эпидемия сна», как окрестили ее журналисты, уносила несколько жизней. Спящих стало слишком много, и Трибунал не мог позволить себе пустить дело на самотек. Мэр Кенгьюбери организовал специальный центр, где изучали спящих. Там собрались сивиллы, целители, виталисты и чтецы истины, причем всех сортов – по зеркалам, по снам и даже по крови. Однако ситуация с каждым днем только ухудшалась…

В Кенгьюбери воцарился настоящий хаос. Боясь заснуть, люди в панике сметали с полок магазинов кофе и целыми пакетами уносили из алхимических лавок бодрящие отвары. Наблюдая за происходящим по экфовизору, Клио приходила в ужас. Казалось, она смотрит не сводку новостей, а малобюджетный фильм про зомби. Побледневшие лица, красные глаза, остекленевшие, ничего не выражающие взгляды. Встречались среди бодрствующих и те, что бросались друг на друга, как одичавшие звери, добавляя головной боли полицейским и агентам Трибунала.

Лиши человека сна и посмотри, как стремительно он потеряет человечность.