Тим

Спокойной жизни сразу пришел конец. Сигнал боевой готовности звучал теперь по три раза в день. Сигнал умолкал, но грохота в трюме меньше не становилось. Полторы тысячи солдат, побросав всё, делали одни и те же движения с максимально возможной скоростью.

С виду всё походило на довольно синхронный танец. Топот ног, звон оружия и треск застёжек скафандров, хлопки опущенных забрал, щелчки пристёгиваемой навесной амуниции и опять топот тяжёлых ботинок повзводного построения. Затем сигнал отбоя и всё то же самое в обратной последовательности. Теперь изо дня в день понукаемые сержантами пехотинцы, сдвинув вещи, по несколько часов кряду занимались физической подготовкой.

Свободного времени всё равно оставалось в избытке, и Тим нашёл занятие, которое, как оказалось, пришлось по душе. Гуляя среди рядов импровизированных коек, всматриваясь в вещи окружающих людей, высматривал незнакомое оружие, подходил к владельцу и просил показать, рассказать и, если можно, взять в руки. В этом ему везло, даже пехотинцы Вельстова не всегда слали его подальше. За последние дни изучил три образца нового для себя оружия.

Мимо неслись похожие друг на друга дни. Тревоги сменялись построениями, приёмом пищи, сном, пустой болтовнёй, хождением по палубе и множеством поднадоевших действий.

Скука смертная. Одёргивал себя воспоминаниями о прошлом. О жизни как сейчас, тогда и не мечтал, однако и здесь имелось большое «но». Вскоре предстояло убивать или умирать — как повезёт. Это застряло зудящей занозой, не давало покоя. Но и здесь Тиму было, что себе возразить. К опасности и риску он приучен с детства. На Вироне любой хищник воспринимал человека исключительно в виде пищи. Даже частокол вокруг поселения не гарантировал безопасности, что говорить о выходе за ворота.

Так, в постоянной готовности драться, шла жизнь поселенцев, и другой они не знали. Сейчас уже знали, но к ошейнику и клетке у Тима выработалось стойкое неприятие. Сравнивая, что имел и что имеет, он каждый раз приходил к тому, что здесь он более на своём месте, чем где бы то ни было. А учтя, что выбора у него нет и не предвидится, то терзаться муками совести вообще не имело смысла. В очередной раз вспомнив, что сам перешагнул через себя ради общего блага, а цель оправдывает средства, Тим сменил направление мыслей.

Глава 18

Глава 18

Проснувшись, даже не открывая глаз, понял: вокруг что-то изменилось. Гул голосов, преследовавший всё это время, звучал более приглушённо. Можно сказать, сегодня проснулся в тишине. Первые знаки грядущих событий появились ещё вчера, когда вечером по корабельному времени не прозвучал набивший оскомину сигнал боевой готовности. Сейчас, открыв глаза и приподняв голову, упёрся взглядом во вновь появившуюся на борту проекцию планеты. Трансляция велась с противоположной, дневной стороны. Орбитальные станции и ушедшие под их защиту корабли как обычно подсветили электронными метками.

— Вирон, — заметив движение, окликнул сержант, — катись в нужник, если надо, и сразу назад. Все сидят здесь, — повысив голос, сообщил он отделению, — пить можно, жрать нет, — перешел он на командирский тон, — до моего разрешения; сдаётся мне, сегодня нас бросят в пекло.

— Откуда инфа? — живо поинтересовался Эйшор.

— Отсюда, — ударил себя ладонью в грудь сержант, — моё чутьё кричит и стонет.

— Жрать, значит, не будем из-за твоих стонов?

— Жрать ты не будешь, потому что я сказал тебе не жрать. Сидеть здесь, ждать меня, — отрезал сержант, дав понять, что панибратство закончилось и впереди лишь приказы и их безропотное исполнение, — ещё раз проверить снаряжение, особое внимание средствам связи, а главное, элементам питания оружия и костюмов. От глухих и слепых толку сегодня не будет. Готовьтесь, — закончил он и, пройдя между рядами, окликнул сержанта из первого взвода.

О чём-то переговорив, сержанты выбрались на центральный проход и отправились в противоположенный конец трюма. Проводив их взглядом и осмотревшись вокруг, Тим всё явственней видел приготовления. Здесь и там, где-то отделения, а где-то и составами взводов, повинуясь командам предусмотрительных командиров, не торопясь, занимались проверкой оружия и амуниции. Занявшись тем же, Тим не заметил, как полетело время.

— Есть разгон, — вновь загремел голос в динамиках.

Планета померкла, на экраны вывели изображение каменной глыбы, заметно превосходящей по размерам разгонявший её буксир. Глыба на фоне россыпи звёзд смотрелась тенью, которая, всё набирая скорость, устремилась наперерез несущейся в пространстве планете. Буксир, полыхнув манёвровыми, закрутил обломок планетоида вокруг оси и произвёл расстыковку с вплавленной в камень стыковочной платформой.

— Ставки, — прогремело в трюме, — кто уверен, что орбитальная станция будет сбита или не сбита первым же ударом, прошу. До конца ставок пятнадцать минут.

— Сержант, — окликнула Лила вернувшегося Скарта, — что значит первым же ударом, они сюда что, камней натаскали?