Тим

Пост слежения сделал всё, чтобы люди на борту могли видеть происходящее. Связано это со ставками или нет, Тим не знал, но все прежние атаки на планету были подробно показаны и снабжены комментариями.

Летящая к Сурии глыба, что выползла в нижнем углу экрана, вмиг подкрасилась дружественной зелёной индикацией. Ниже появились цифры, указавшие параметры и ракурс движения глыбы. Минуты спустя автоматика подсветила одну из висящих над Сурией орбитальных станций, которая и явилась целью каменной атаки. На экранах появился электронный пунктир, обозначивший траектории глыбы и станции. Сходились они ровно над центром мегаполиса. Все смотрели на экраны, ожидая грандиозного светопредставления.

Ожидания не оправдались. Когда новая метка выделила стартовавшую от орбитальной станции ракету, по трюму покатился вздох недовольства. Словно в ответ, с интервалом в три секунды стартовали ещё семь.

Съёмка летящей к планете каменной глыбы велась с идущего позади зонда, поэтому момент попадания никто не увидел. Сперва показалось, что вообще ничего не произошло, но спустя мгновения из огромного куска камня ударили гейзеры, отколовшие добрую его четверть. Следующие ракеты раздробили глыбу на крупные обломки, а станция вновь окрасилась метками стартовавших ракет.

Тим, завороженный зрелищем, не отрывал глаз от экрана. Там, на фоне блистающего электричеством города, выделялись чёрные кляксы крупных обломков, что, расходясь, шли к планете.

— Итак, — грохнули динамики, — сдохнет ли в ближайшее время хоть один Суриец, да или нет, ставки, одна минута.

Тим смотрел, как сотни солдат водят пальцами по проекциям ручников. Совмещая приятное с полезным, пехота привычно развлекалась.

— Время, — оповестил динамик, — ставки стоп.

Вторая волна ракет, подошедшая к глыбе, отметилась короткими вспышками, гейзерами обломков и фонтанами каменного крошева. Крупные обломки в результате залпа оказались раздроблены, но направление их движения осталось прежним. Река обломков ворвалась в атмосферу, и небо заполыхало. Перед глазами предстала картина настолько масштабная и яркая, что, позабыв обо всём на свете, Тим с открытым ртом пожирал развернувшееся перед глазами действо.

Система наблюдения подсветила вспышки запусков с планеты. Сноп ракет, запущенных из разных районов города, устремился на перехват крупных обломков. Оператор приблизил картинку, и на фоне городских улиц стали распускаться и опадать огненные бутоны, венчающие конец очередного обломка.

Сбить удалось не всё. Город озарили вспышки ударов, в небо поползли столбы дыма. Затем на северную окраину города, в ту часть, что граничила с океаном, рухнуло что-то большое.

Оператор не зевал, едва завидев яркую вспышку, он навёлся на тот район, увеличил масштаб. Системы обороны города пропустили прилетевший по пологой траектории обломок. Прочертив небо, огненный болид встретился с планетой в нескольких километрах от побережья.

Энергия удара была направлена в сторону океана, но всё, что оказалось у неё на пути, было обречено. Глядя, как вслед за вспышкой тонны породы взметнулись вверх, как вздыбилась земля, как, расходясь веером, ударная волна за секунды разметала в пыль километры городских застроек, Тим затаил дыхание.

Континент тряхнуло, сотни высоток, не выдержав встряски, осыпались вниз. Начались сбои с электричеством. Один за другим гасли районы, превращаясь в чёрные пятна на фоне электрического изобилия. Побережье погасло полностью. Сработало аварийное питание, запустив освещение в жизненно важных районах, но картины это не изменило.

Треть огромного города погрузилась во мрак. Во многих местах разгорались пожары. Стена пыли от рухнувших зданий, расползаясь по улицам, скрывала от систем наблюдения всё новые и новые районы.

В трюме повисла мёртвая тишина. Лишь шелест вентиляции и больше ничего. Все как один, затаив дыхание, не могли оторваться от развернувшейся внизу катастрофы.

Такого количества человеческих жертв просторы бывшего содружества не видели очень давно. Внизу умерли миллионы, и кто-то гибнет до сих пор, вот в эту самую секунду. Поднятая ударом волна, ринувшись на побережье, зацепила край континента, выплеснув на экраны кадры ещё более массового убийства. Даже самые твердолобые лишились дара речи, воочию увидев и осознав цену только что содеянного.

Тима трясло. От увиденного стыла кровь. Мысль о том, что он по собственной воле принял участие в убийстве огромного количества ничего не сделавших ему людей, была невыносима. Стало по-настоящему плохо, до слабости в ногах, до боли в груди. На лице Тима застыла оторопь, глаза наполнились слезами, а голову рвало такое презрение к себе и всем вокруг, что единственным желанием было вот прям сейчас свернуться калачиком и тихо сдохнуть.

Первым опомнился человек с микрофоном. Тишину разорвал его голос.