Тим

– Так вот оно что! – взревел Рон, схватил Мика за грудки и рывком поднял с дивана. – Мне сразу следовало сообразить, что моя Дони выдумала весь это бред собачий не без твоей помощи! Шустрый ты парень, приятель, ничего не скажешь! Десяти минут не прошло с тех пор, как ты открыл дверь мисс Хортон, а тебе уже удалось внушить моей дочери свои мерзкие подозрения, да так крепко убедить ее, что она осрамила всех нас! Гомик проклятый! Боже, и почему только Дони выбрала в мужья не честного порядочного парня, а жеманного чванливого педика вроде тебя? Начистить бы тебе харю как следует, вонь поганая!

– Папа! – охнула Дони, хватаясь за живот. – Папа! – Она расплакалась, топая ногами.

Тим неожиданно вскочил с кресла и, подлетев к Рону с Миком, молча разнял их. Мика он снова усадил на диван, а Рона – в кресло.

– Папа, не надо злиться из-за него, – со всей серьезностью произнес Тим, трогая отца за плечо. – Мне он тоже не нравится, но мама говорила, что мы должны хорошо к нему относиться, хоть он нам и не нравится. Потому что Дони теперь принадлежит ему. Так мама сказала.

Мэри нервно рассмеялась, а Тим шагнул к ней, обнял и, заглядывая в лицо, спросил:

– Мэри, ты плачешь или смеешься? Не обращай внимания на Дони и Мика, они расстроены. Ну что, теперь поедем? Можно я пойду собирать сумку?

Рон в изумлении таращился на Тима. В нем просыпалось уважение к сыну.

– Иди собирай сумку, сынок, прямо сейчас. Мэри через минуту к тебе подойдет и поможет. И знаешь что, приятель? Ты молодчина, честное слово!

Чудесные глаза Тима просияли, лицо просветлело – впервые с тех пор, как он вернулся домой и увидел умирающую мать.

– Ты мне тоже нравишься, папа, – с улыбкой ответил он и пошел собирать сумку.

После его ухода повисло напряженное молчание. Дони скользила взглядом по гостиной – смотрела куда угодно, только не на Мэри Хортон, которая все так же стояла посреди комнаты, не зная, как быть.

– Дони, ты бы извинилась перед мисс Хортон, – потребовал Рон, пристально глядя на дочь.

Та на мгновение замерла, а потом зло выпалила:

– Черта с два! Еще чего! После того, что здесь случилось, извиняться нужно передо мной и Миком! Чуть не угробили моего мужа!

Рон печально посмотрел на дочь.

– Слава богу, мамы здесь нет. Она всегда говорила, что ты изменишься, но я точно знаю: она и помыслить не могла, что ты превратишься в заносчивую мегеру. Ты слишком самонадеянна, моя девочка. Не мешало бы тебе поучиться хорошим манерам у мисс Хортон, а про твоего надутого индюка-мужа я уж вообще молчу!

– Прошу вас, не надо! – с мольбой в голосе воскликнула Мэри. – Мне очень жаль, что я стала причиной этого неприятного скандала. Если б я знала, что так будет, никогда бы не пришла сюда. Пожалуйста, не ссорьтесь из-за меня. Мне не хотелось бы думать, что я посеяла раздор в семье Тима. Если б я не была уверена, что сейчас нужна Тиму, с готовностью ушла бы из вашей жизни – и из его тоже. Даю вам слово, что именно так я и поступлю, как только Тим немного оправится после смерти матери. Я прекращу с ним всякое общение, чтобы не причинять вам боль и неудобства.

Рон поднялся с кресла, в которое его усадил Тим, и крикнул:

– Чепуха! Рано или поздно это все равно вышло бы наружу, так уж лучше сейчас. Нас с женой всегда волновало благополучие Тима, а Тим всегда будет нуждаться в вас, мисс Хортон. Перед смертью Эс только о Тиме и говорила. «Бедный, бедный Тим!» – сетовала она. «Присмотри за Тимом, позаботься о Тиме», – просила она. Что я и намерен сделать, мисс Хортон. А если та парочка на диване не согласна со мной, это их проблемы. Я исполню последнюю волю жены, ведь ее больше нет с нами. – Голос Рона сорвался, но он сдержал слезы и продолжил: – Мы с Эс не всегда были вежливы друг с другом, но при этом друг о друге заботились. Мы с ней были счастливы, и я буду вспоминать ее с улыбкой за кружкой пива. Ему этого не понять, – он кивнул в сторону дивана, – но Эс была бы разочарована, если б я каждый день не поднимал в ее честь кружку пива во «Взморье».

Мэри с трудом сдержала порыв подойти к благородному старику и утешить его прикосновением, но она знала, как непросто ему сохранять самообладание, а потому лишь затуманенным от слез взглядом и ласковой улыбкой пыталась донести до Рона, что очень хорошо его понимает.

Глава 19

Всю дорогу до Артармона Тим молчал. Войдя в дом, Мэри предложила Тиму переодеться, но он, казалось, не знал, что делать: стоял посреди спальни и сжимал ладони, с мольбой глядя на нее. Против этого выражения лица Мэри никогда не могла устоять. Вздохнув, она подошла к нему.

– Тим, давай переоденься в пижаму и попробуй немного поспать.

– Так ведь сейчас день, а не ночь! – запротестовал он. Голос выдал мучившие Тима страх и горе.

– Ничего, милый, – ответила она, чувствуя, как больно сдавило горло. – Думаю, тебе удастся заснуть, если я задерну шторы.

– Меня тошнит. – Он подозрительно икнул.

– О, бедняжка! – мгновенно среагировала Мэри, вспомнив, как Тим боится, что его станут ругать, если он напачкает. – Пойдем скорее, я тебе помогу.