Тим

– Мэри, мне все время нездоровилось, пока ты была в отъезде. Так странно! Есть не хотелось, от телевизора голова болела. Даже во «Взморье» было плохо, пиво не нравилось. Папа сказал, что я сущее наказание – ни сидеть, ни стоять не могу на одном месте.

– Ты ведь и по Дони скучаешь. Тебе, наверное, было одиноко без меня и Дони.

– Дони? – Имя сестры он произнес медленно, словно обдумывал его значение. – Ну, не знаю! Про Дони я забыл, а вот тебя помнил. Все время думал о тебе, все время!

– Что ж, теперь я здесь, и больше не будем об этом, – весело сказала она. – Чем займемся в эти выходные? Хочешь, поедем в Госфорд? Правда, купаться нельзя – слишком прохладно.

Тим просиял от радости.

– Мэри, ты это здорово придумала! Давай поедем в Госфорд прямо сейчас!

Она обернулась и улыбнулась ему так ласково, что Арчи Джонсон сейчас ее не узнал бы.

– Прежде надо позавтракать, дружок, а то ты похудел за время моего отсутствия. Нужно тебя снова откармливать.

Доедая последний кусочек отбивной, Тим смотрел на мисс Хортон и озадаченно хмурился.

– Что случилось? – спросила Мэри.

– Не пойму… Как-то странно я себя чувствовал, когда утешал тебя… – Ему было трудно найти подходящие слова, чтобы объяснить свое состояние. – Так странно было, – заключил он с запинкой, не зная, как еще выразить свою мысль.

– Может, ты почувствовал себя взрослым, как папа? Только взрослые так умеют – утешать.

Его лоб мгновенно разгладился, он улыбнулся.

– Точно, Мэри. Я чувствовал себя взрослым.

– Ну что, позавтракал? Тогда давай собирать вещи, и едем, а то сейчас темнеет рано и мы не успеем сделать в саду все, что задумали.

Зиму в Сиднее вряд ли можно было назвать холодным временем года. Эвкалиптовый лес не сбрасывал листву, днем светило теплое солнце, по-прежнему набухали и распускались почки, природа не вступала в ту удивительную стадию замирания, как в краях с более холодным климатом.

Сад в Госфорде утопал в цветах; воздух полнился благоуханием левкоев, георгинов, желтофиоли на сотни ярдов вокруг. Газон стал гораздо ухоженнее и зеленее, чем в любое другое время года. Мэри перекрасила коттедж в белый цвет с черной окантовкой, а железную крышу заново покрыла серебрянкой.

Подъезжая к дому, Мэри невольно восхищалась им. Какой разительный контраст с тем, каким он был еще полгода назад! Она повернулась к Тиму.

– Тим, знаешь, ты замечательный критик! Смотри, каким красивым стал дом, а все потому, что тебе пришелся не по нраву коричневый цвет и ты заставил меня заняться садом. Ты оказался абсолютно прав: дом теперь действительно радует глаз, не то что раньше. Нужно подумать, что еще можно улучшить.

Тим зарделся от неожиданной похвалы.

– Мэри, мне нравится тебе помогать. Ты всегда относишься ко мне так, будто я стою целый доллар, прислушиваешься к тому, что я говорю. С тобой мне кажется, что я такой, как папа, – взрослый мужчина.

Мэри заглушила мотор и ласково взглянула на него.

– Тим, но ты и есть взрослый мужчина. Иначе я тебя и не воспринимаю. Почему я не должна прислушиваться к твоим словам? Ты всегда высказываешь интересные предложения и критикуешь по делу. Твои замечания очень помогают. Тим, мне не важно, что говорят о тебе другие. Для меня ты всегда будешь стоить целый доллар.

Он запрокинул голову и рассмеялся, а затем наклонился к Мэри, чтобы она видела его глаза, в которых блестели слезы.

– Мэри, я так счастлив, что чуть не расплакался! Видишь? Я чуть не заплакал!

Она вышла из машины.

– Ну-ка, лентяй, пошевеливайся. Больше никаких слез! Хватит, утром наплакались! Живо переодевайся. До обеда мы должны успеть переделать массу дел.

Глава 16

Однажды вечером, читая «Сидней морнинг геральд», Мэри наткнулась на статью под названием «Учитель года». Речь шла о молодом школьном учителе, который добился значительных успехов в обучении умственно отсталых детей. Вдохновленная статьей, Мэри принялась подробно изучать данный вопрос. Вооружившись медицинским словарем, она увлеченно штудировала все книги о слабоумии, которые удавалось найти в местной библиотеке, однако разобраться в специализированных текстах, изобилующих терминами и незнакомыми понятиями, было непросто. В конце концов Мэри решила встретиться с учителем, которому была посвящена газетная статья. Его звали Джон Мартинсон.