Тихий уголок

В свое время, изъяв солидную сумму у плохих парней в Нью-Мексико, Джейн отправила деньги Дорис и супругам Вашингтон, на тот случай, если они понадобятся ей в будущем. Тогда, как и теперь, она не вложила в конверты никакой записки. Определить отправителя было нетрудно: обратный адрес совпадал с адресом получателя, а имя отправителя, Скутер, было кличкой любимой собаки Ника, с которой тот не расставался все свое детство.

Джейн вернулась в «Мейлбокс» и заплатила за отправку обоих конвертов. Шестьдесят тысяч, доставшиеся от Овертона, она оставила на текущие расходы, рассчитывая использовать их с толком.

Сначала она решила остановиться в Сан-Хуан-Капистрано, чтобы отослать конверт Дорис Макклейн и собственноручно доставить тридцать тысяч Гэвину и Джесс, чей дом находился всего в часе езды. Но она не отважилась ехать туда в своем нынешнем состоянии. Она всегда была оптимисткой, но сейчас почти прониклась убеждением, что это последняя возможность увидеть сына и сказать ему, что она любит его. Желание видеть его было невероятно сильным. Но она знала, насколько чувствителен Трэвис, насколько он склонен к интуитивным прозрениям на свой манер, не меньше, чем она – на свой. Он почувствует ее страх, поймет, зачем она приехала, и после расставания окажется еще более расстроенным, чем до ее приезда.

Она сидела в машине, на парковке, сжимала в руке камею из мыльного камня и гладила большим пальцем резной профиль, – вероятно, то же самое делал Трэвис, думая о ней, как она теперь думала о нем. Довести Джейн до слез было нелегко, но на некоторое время мир перед ее глазами стал размытым.

Протерев глаза, она сунула камею в карман, завела двигатель и поехала в библиотеку, следуя инструкциям продавца из магазина. Зная адрес, который назвал Овертон, она осмотрела с помощью сервиса «Гугл Эйч плэнет» ранчо Шеннека в долине Напа, уделив особое внимание будке у ворот и участку вокруг основной постройки.

Из библиотеки она поехала на юг по федеральной трассе номер 5, твердо решив до полудня попасть в Сан-Диего. Возможно, там ее ничего не ждало, но больше ехать было некуда.

4

Проделав немалый путь ради такого короткого разговора, Натан Силверман вернулся в аэропорт Остина задолго до рейса в Вашингтон. Заняв место близ своей регистрационной стойки, он продолжил читать книгу Эрика Ларсона «В саду чудовищ» – основанную на реальных событиях историю американской семьи, проживавшей в Берлине во времена прихода Гитлера к власти, – и вскоре с головой ушел в нее. Поначалу он даже не понял, что с ним говорят.

– Это ты? Боже мой, это же ты! – (Он решил, что обращаются к человеку, сидящему поблизости.) – Натан? Натан Силверман?

Сперва нависшее над ним лицо показалось Силверману незнакомым, но потом он узнал Бута Хендриксона. Бут работал в должности специального агента более десяти лет и за это время получил юридическую степень, а три или четыре года назад перешел из Бюро в Министерство юстиции.

– Нет-нет, не вставай, – сказал Бут, садясь рядом с Силверманом. – Остин – далеко не край света, но если двое старых псов из Куантико встречаются в столице Штата одинокой звезды[30], значит мир и в самом деле невелик.

Бут Хендриксон, двигавшийся с хорошо усвоенным изяществом плохого, но усердного танцора, имел аристократическую внешность обитателя Новой Англии, хотя родился и вырос во Флориде, и лицо ястреба, притом что волосы его были подстрижены на манер львиной гривы. Будучи агентом, он носил сшитые на заказ костюмы и туфли, стоимость которых равнялась ипотечному платежу. Точно так же он был одет и сейчас.

Пути их часто пересекались, но работать вместе доводилось редко. К тому же Силверман вспомнил, что не очень симпатизировал Буту.

– Неплохо выглядишь. Юстиция, вероятно, идет тебе на пользу.

– Это место – какой-то водоворот амбиций, впрочем нет, не водоворот, а скорее болото. В любом случае плаваю я там неплохо.

Совершив этот акт самоуничижения, он тихо рассмеялся.

– Что привело тебя сюда? – поинтересовался Натан.

– Я только что прилетел. Увидел тебя, когда выходил из рукава. Нужно забрать мой багаж, если он не застрял где-то на восточном побережье. Я в отпуске. Сначала здесь, потом полечу в Сан-Антонио. Как поживает Ришона? Надеюсь, все в порядке.

– Отлично, спасибо. А твоя женушка? – спросил в ответ Силверман, так и не вспомнив, как ее зовут.

– Мы развелись. Только никаких соболезнований. Я сам предложил это сделать. Слава богу, детей мы не нарожали. А как твои, Натан? Как Джареб, Лисбет, Чайя?

Силверман почти не удивился, что Бут помнит их имена. Бут усердно запоминал такие вещи, чтобы позднее польстить знакомым, которые могли представлять для него ценность – вроде Силвермана. Он подчеркивал тем самым, что считает все это интересным и памятным.

– Все закончили колледж, Лисбет – в прошлом году.

– Все в безопасности, здоровы и готовы сдвинуть горы?

– Все в безопасности, здоровы и, главное, устроены.

Бут рассмеялся громче, чем того заслуживали слова Силвермана.

– Ты счастливчик, Натан.

– Я говорю это себе каждый вечер перед сном и утром, когда просыпаюсь.