Тихий уголок

Она провела его на кухню по комнатам тихого дома, расположившегося в тени деревьев. Большую часть обеденного стола здесь занимали гроссбухи и чеки.

– На мне бухгалтерская работа – я ее просто ненавижу. Если сегодня не закончу, буду плакать. Вам нужно поговорить с Анселом, но он в конюшне с ветеринаром. Захромала любимая лошадь.

– Вообще-то, миссис Хок, я бы хотел поговорить с вами обоими.

Она улыбнулась:

– В голове вертятся все эти громадные цифры. Сейчас из меня плохой собеседник. Не могли бы вы подождать Ансела на заднем крылечке? Он скоро придет. Хотите лимонада, воды, чаю?

Несмотря на любезное обращение, в ее манерах чувствовалась настороженность.

– Я бы выпил чаю, если это не слишком вас затруднит, – сказал Силверман.

Она достала бутылку из холодильника, проводила гостя на крыльцо и оставила в кресле-качалке вместе с чаем и подозрениями. Десять минут спустя из кухни на крыльцо вышел Ансел Хок. Силверман встал, недоуменно спрашивая себя, почему он удивляется при виде владельца ранчо в ковбойской шляпе.

Они пожали друг другу руки. Силверман спросил:

– Как лошадь?

Когда оба сели, Ансел ответил:

– Воспаление венечного сустава передней левой ноги. Успели вовремя, ничего необратимого. Доннер – хороший старый конь. Мы с ним много чего пережили вместе.

Ансел был крупным мужчиной с сильными натруженными руками и лицом, которое изваяли солнце и ветер.

– Хорошее здесь место, – сказал Силверман.

– Это правда, – согласился Ансел, – и все наше. Но вы ведь приехали не для разговоров о собственности.

– Да, но это неофициальный визит. Хотя дело может дойти и до официального. Я волнуюсь из-за Джейн. Не знаю, что она задумала.

Ансел сидел в профиль к Силверману, разглядывая двор и поля за ним. Не поворачивая головы, он сказал:

– Что бы она ни задумала, она все делает правильно. И сделает. Я же знаю, какая она.

Помолчав немного, Силверман спросил:

– А мальчика она у вас оставила?

– Нет, сэр, не оставила. Вам придется поверить мне на слово, но это правда.

– Мне сказали, что она боится за него.

– Если боится, значит не зря.

– Что может угрожать мальчику? Кто?

– Нам всем угрожает опасность в этом мире, мистер Силверман. Место, в общем-то, неспокойное.

– Я не смогу заступиться за нее, если она нарушает закон, мистер Хок.

– Она бы не стала просить вас об этом.

Силверман поставил недопитую бутылку с чаем на пол, рядом с креслом.

– Я ее друг, а не враг.

– Очень может быть. Ничего не знаю об этом.

– Я не смогу ей помочь, если не пойму, в какой помощи она нуждается.

– Уверен, если бы она считала, что вы в силах ей помочь, то связалась бы с вами.

– В Калифорнии она попала в нехорошую историю. Она во что-то влипла.

– Не знаю, что там в Калифорнии. Вам лучше судить, мистер Силверман. Это мне стоит выслушать ваши соображения, а не наоборот.

– Техасцы, – раздраженно бросил Силверман.

– Уже имели дело с нами, да?

– Несколько раз.

– Значит, вы были готовы к тому, что вас ждет разочарование.

Силверман поднялся, подошел к ограде крыльца и посмотрел поверх двора и бескрайних полей в сторону горизонта, такого далекого, что ему показалось, будто он стоит на берегу моря. Он родился и вырос в городе, и громадные бескрайние пространства вызывали у него беспокойство. Казалось, сила гравитации тут меньше и все, что не укоренилось в земле, может взлететь в громадное всеохватывающее небо. Не поворачиваясь к Анселу Хоку, он сказал:

– Ее мать умерла. С отцом она не в ладах. Кроме вас, у нее никого нет.

– Поверьте, мы с Клер волнуемся за нее. Мы любим эту девочку, как собственную дочь, – сказал Ансел.

– И что?

– Ко мне и Клер она не обратится, потому что опасается повредить нам. Может быть, по этой причине она не обратилась и к вам.

Силверман повернулся спиной к устрашающей бескрайности, лицом к хозяину:

– Вы хотите сказать, что она не доверяет Бюро?

Ансел Хок посмотрел на него ясными серыми глазами, напоминавшими капли дождя на кряжистом кедре.

– Присядьте, пожалуйста.

Силверман вновь уселся в кресло-качалку. Ни он, ни хозяин не раскачивались. В тишине стрекотали кузнечики, но других звуков почти не было слышно. Спустя несколько секунд Силверман сказал:

– Вы думаете о том, можно мне доверять или нет?

– Я думаю, мистер Силверман, так что дайте мне подумать. Джейн вас уважает. Только из-за этого вы все еще здесь.

Стайка поползней с взволнованными криками выпорхнула из ниоткуда, будто ворвалась в этот мир из какого-то другого, пролетела мимо крыльца и исчезла в гнездах и полостях огромного дуба у северо-западного угла дома, словно искала убежища, предчувствуя перемену погоды.

Наконец Ансел проговорил:

– Самоубийство Ника не было самоубийством.

– Но Джейн сама нашла его, и судмедэксперт…

– Число самоубийств начало расти в прошлом году. Уровень уже повысился на двадцать с лишним процентов, – прервал его Ансел.

– Оно колеблется, как и число убийств.

– Никаких колебаний. Падения не происходит. Ежемесячный рост. Уходят такие люди, как наш Ник, у которых нет причин делать это.

– Самоубийство есть самоубийство, – сказал Силверман, нахмурившись.