Тихий уголок

За столом сидел бородатый тип из библиотеки. Шевелюра выглядела еще более буйной, чем ей запомнилось, темную щетинистую бороду пронзала белая зигзагообразная прядь – ни дать ни взять молния в волосах невесты Франкенштейна[31]. Когда Джейн и Шарлин вошли в комнату, Трэхерн оторвался от работы и угрожающе посмотрел на них: лицо его напоминало грозовой фронт за секунду до первого удара грома.

– У этой прекрасной молодой дамы есть дело к тебе, – сказала Шарлин.

– Выкинь ее отсюда, – прорычал Трэхерн, словно пребывал в зимней спячке, которую грубо прервали.

Шарлин обиделась или сделала вид, что обиделась:

– Я повар, а не швейцар, не приказывай мне тут. Я и еду готовлю, и на раздаче стою. Хочешь ее выкинуть – взвали на спину и неси сам.

Выходя из кабинета, Шарлин подмигнула Джейн. Все недовольство Трэхерна обратилось на единственный оставшийся объект раздражения:

– Вы пришли, чтобы забрать свои сорок долларов?

– Что? Нет. Конечно нет.

– Тогда зачем? До Дня благодарения еще далеко.

Не поняв, она переспросила:

– Благодарения?

– Каждый треклятый политик и знаменитость в День благодарения хочет постоять на раздаче, чтобы его щелкнули.

– Я не политик и не знаменитость.

– Тогда почему, черт вас возьми, у вас вид знаменитости?

– Я об этом не знала. – Разозленная его беспричинной враждебностью, Джейн положила на стол фотографию Трэхерна без бороды, с нормальной стрижкой. – Что случилось с этим парнем?

Трэхерн повернул снимок так, чтобы молодой Трэхерн смотрел не на него, а на Джейн.

– Он поумнел.

– И чем теперь он занят? Планирует меню для бесплатной столовки?

– А вы чем заняты – спасаете детей из горящих домов?

– Татуировка «ДДТ». Это ваши инициалы и ваше прозвище. Вы уничтожали плохих ребят, как ДДТ уничтожает комаров. Я читала о вас несколько лет назад. Не сразу вспомнила.

Теперь к его нетерпению примешивалась тревога. Он посмотрел на открытую дверь между кабинетом и кухней.

– Вас наградили крестом «За выдающиеся заслуги», на одну ступеньку ниже медали Почета, – добавила Джейн. – Рискуя жизнью, вы спасали…

– Тихо, – прорычал он. – Что с вами такое? Являетесь сюда и начинаете говорить о таких вещах?

Джейн подошла к двери и закрыла ее. Стула для посетителей не имелось, но к стене был прислонен складной стул. Разложив его, она сказала:

– Не возражаете? – Присев, она продолжила свои расспросы: – Вы сожалеете о тех временах? Или они вас беспокоят?

Он смотрел на нее, как грозный ветхозаветный бог, готовый обрушить на землю заслуженное наказание.

– Может быть, это трудно понять, леди, но на войне вы все делаете правильно, чего бы это ни стоило. А если остаетесь в живых, то понимаете, как легко вас могли прикончить. Поэтому хвастаться такими вещами недопустимо. Так поступают только последние говнюки. Я не фейсбучу, не твичу, не инстаграмлю. Я не говорю о прошлом, и меня корежит оттого, что вы вспомнили эти древние дела с ДДТ и нашли фотографию в газете.

Последовала длинная пауза. Джейн выдержала свирепый взгляд Трэхерна и с облегчением сказала:

– Может, вы не такой уж болван.

– Разве ваше мнение должно что-то значить для меня? Я даже имени вашего не знаю. У вас есть имя или вы безымянный злобный гремлин, который влезает в жизнь человека и портит ему настроение?

Она порылась в своей сумочке, вытащила схваченную резинкой связку поддельных водительских прав и разложила их на столе.

– У меня много имен, но ни одного настоящего. Настоящее мое имя Джейн Хок. Я агент ФБР в отпуске, хотя, возможно, меня уже отстранили или вообще уволили. – Она бросила на стол свое удостоверение. – Мой муж Ник был морпехом, получил много наград, в том числе высоких – например, Военно-морской крест. Полковник в тридцать два года. Его убили и попытались выдать это за самоубийство. Грозили похитить и убить моего пятилетнего сына, если я не отступлюсь. Я спрятала его. Они убьют меня, если найдут. Одного из них я убила. Я знаю, где найти типа, который все затеял, главного сукина сына. Но одной мне его не взять, а обратиться за помощью не к кому, потому что все мои знакомые у них на крючке. Мне нужен человек с вашими навыками. Если вы их не утратили.

Трэхерн смотрел, как она кладет в сумочку фальшивые права и удостоверение агента ФБР. Потом сказал:

– Почему это должно меня волновать? Я не был морпехом. Я служил в армии.

Джейн смотрела на него, не в силах выговорить ни слова.

– Успокойтесь. Это шутка, – добавил он.

– Я не знала, что вы способны шутить.

– Это первая за долгое время. – Он посмотрел на одно из закрашенных окон, словно видел за непрозрачным стеклом то, что его беспокоило. – Чтобы прийти ко мне, нужно дойти до полного отчаяния или рехнуться.

– Признаюсь, я в отчаянии.

– Ничем не могу вам помочь.

– Сможете, если захотите.

– Мои войны давно закончились.

– Есть только одна война. И она никогда не заканчивается.

– Я уже не тот, что прежде.

– Человек, награжденный крестом «За выдающиеся заслуги», в глубине души всегда останется тем, кем был.

Трэхерн выдержал ее взгляд:

– Это все громкое вранье.

– Для армейского мудозвона – может быть. Но не для вдовы морпеха.

Он помолчал, потом спросил: