Тихий уголок

Спустившись с трапа, он вместе с Хэрроу и Рамосом зашагал по рулежной дорожке к ожидавшему их автомобилю, водитель которого был сотрудником Бюро из Сакраменто. Постепенно им овладевала холодная решимость, поначалу вызвавшая удивление и неприятие. Когда они сели в машину и поехали в мотель, где находился телефон Овертона, он смирился с необходимостью дать отпор с помощью оружия, если дойдет до этого. Ведь она предала его. Предала Бюро. Предала свою страну. Если в критический момент Джейн предпочтет погибнуть от руки полицейского, он будет ей признателен и не станет испытывать угрызений совести. Она перестала быть такой, какой он ее знал, сделавшись чужой, опасной для общества, угрозой для ни в чем не повинных людей. Если придется, он сам нажмет на спусковой крючок и убьет ее. Без колебаний. Это его работа. Работа, которая никогда не была легкой.

16

Если земля была живым существом, как верили некоторые люди, и матерью человечества, то у этой матери было ледяное сердце. Лежа в траве на гребне холма, Джейн чувствовала под собой холод: ледяная почва вытягивала тепло из плоти и костей. День был мягким, зима переходила в весну, но слоистые цинково-серые тучи холодили душу, и дом Шеннека в бинокле трепетал, словно мираж, когда Джейн пробирала дрожь.

– Видите что-нибудь? – спросил Дугал.

– Нет.

Прежде чем начинать атаку, следовало убедиться, что Бертольд и Инга Шеннек находятся в доме.

Ничто не двигалось на этих семидесяти акрах, кроме травы и ветвей, покачивавшихся под легким ветерком. Долгое время казалось, что все это происходит после конца цивилизации: остались сооружения, воздвигнутые людьми, но само человечество исчезло.

Потом… фигура за стеклянной стеной. Поначалу неубедительная, невесомая – словно по безжизненному дому пронеслась темная тень. Потом она пододвинулась ближе к окнам, вероятно войдя в гостиную, – женщина в белых свободных брюках и белой блузе, высокая и стройная, шагавшая, как модель на подиуме.

– Первый этаж слева, – сказала Джейн.

– Вижу ее, – сказал Дугал. – А где он?

Женщина исчезла за гранитной стеной… и появилась в кухне.

– Если она там, – сказала Джейн, – резонно предположить, что он где-то поблизости.

– Что, если мы ворвемся туда, а его там не окажется? Второго шанса у нас не будет.

– У меня есть анонимный телефон, и я знаю номер телефона в доме. Если он ответит, я отключаюсь, и мы быстро приступаем.

– А если ответит она?

– Тогда я снова превращаюсь в Лесли Грейнджер, помощницу персональной помощницы мистера Овертона Конни. У меня есть вопрос к мистеру Шеннеку.

– В любом случае, если они подозрительны, это даст им минуту, чтобы подготовиться, – обеспокоенно сказал Дугал.

17

Офис директора мотеля пестрел множеством рекламных брошюрок, соблазнявших гостей долины Напа многочисленными приманками – главным образом винодельнями. Мотель выглядел чистым, пахло здесь хорошо, свет горел ярко – место, лишенное изысков, но приятное.

Тио Баррера, управляющий, в эту смену сам сидел за стойкой. При виде удостоверений ФБР молодой человек нахмурился, на правом виске запульсировала хорошо заметная жилка. Он показал Силверману регистрационную книгу. За последние сутки в мотеле останавливался один новый постоялец. Имя – Рейчел Харрингтон. Расплатилась наличными. Живет предположительно в Форт-Уэйне, Индиана. Предъявила водительское удостоверение, выданное в Индиане, ночной портье проверил документ и адрес. Сняла два номера.

– Два? – спросил Джон Хэрроу. – С ней был кто-то?

– Она еще в мотеле? – спросил Силверман, хотя уплачено было только за одну ночь. Баррера проверил ящик с ключами.

– Нет, у меня здесь ключи от обоих номеров.

– С ней был кто-то? – повторил вопрос Хэрроу.

Баррера не знал. Фил Олни, портье, работавший в ту ночь, жил поблизости. Директор вызвал его по телефону. Олни, больничный санитар на пенсии, подрабатывавший в мотеле, появился меньше чем через пять минут. Его седая челка торчала надо лбом так, будто вместе с телефонным звонком он получил удар током. Силверман показал фотографию Джейн с короткими темными волосами.

– Да, это она, – подтвердил Олни. – Приятная дама.

– Почему два номера? – спросил Силверман.

– Для мужа и детей.

– Вы их видели, мужа и детей? – поинтересовался Хэрроу.

– Нет, они были в машине.

Справившись с журналом, Силверман сказал:

– «Форд-эксплорер».

Он прочел вслух записанный номер, и хотя тот был таким же липовым, как адрес в Форт-Уэйне, специальный агент Рамос записал его в карманном блокнотике на спирали.

– Вы видели «эксплорер»? – спросил Хэрроу.

– Нет, сэр. Но это приятная леди, она не стала бы врать. Вы бы слышали, как она захлебывалась, рассказывая о своем золотистом.

– О чем?

– О золотистом ретривере. Скутере. Он недавно умер.

– Те номера уже убрали? – спросил Силверман у Барреры.

– Да, конечно. Давно.

– Горничная не находила сотового, смартфона, в каком-нибудь из номеров?

Баррера посмотрел на него удивленным взглядом:

– Нет. Забавно… другая горничная нашла айфон в мусорном бачке у столовой неподалеку отсюда.

– Где он?

– Телефон? Он был сломан.

– Но где он, мистер Баррера?