Тихий уголок

Оставалось неясным, кто должен браться за это. Дело Овертона расследовало ФБР, но обвинений против него не выдвигалось. С точки зрения полиции Беверли-Хилз, это было убийство обычного человека, не больше и не меньше. А Бюро участвовало в расследовании убийств только тогда, когда преступник действовал на территории разных штатов или убивал федерального чиновника.

Силверман понимал, что лучше всего, если этим займутся местные под ненавязчивым наблюдением Бюро, – чтобы ускорить поиск улик и, вероятно, ответа на вопрос, куда направилась Джейн. Он был убежден, что Джейн прикончила и Брэнуика, и Овертона, но желал получить в подтверждение хоть какую-нибудь улику. Кроме того, у него не было никаких догадок относительно ее мотивов и дальнейших намерений.

Силверман постоянно думал о звонке Рэндольфа Кола, после которого он официально заклеймил Джейн как самозванку и, хуже того, преступницу. Он сказал Джону Хэрроу, что ордер на ее арест будет выдан судьей по просьбе Департамента в связи с угрозой национальной безопасности. Но когда он пытался вспомнить, о чем еще говорил Кол, память, прежде представлявшая собой дворец с ярко освещенными залами, превращалась в маленькую темную квартирку.

Утраченная острота памяти и необычная, беспричинная тревога заставляли полагать, что с ним что-то произошло. Но каждый раз, когда Силверман начинал сомневаться в себе, его несла вперед волна самоуверенности, такая мощная, что он подумывал, не вызвана ли она химическими веществами. Беспокоила его и резкая смена настроений.

Рамос первым обратил внимание, что сотовый телефон Овертона пока не обнаружен. С учетом особенностей частной и профессиональной жизни Овертона, адвокат должен был быть привязан к мобильнику почти так же крепко, как будущий ребенок – к будущей матери. Следователи проявили особый интерес к гардеробной, где лежало тело, ванной, где убитый некоторое время провел в связанном состоянии, и спальне. Все ящики осторожно открывались, их содержимое осматривали, но не трогали, чтобы не портить картину до приезда криминалистов. Телефона нигде не было.

– Он вошел в дом через гаражную дверь, а значит, мог забыть телефон в кухне, – предположил Рамос.

– Или в машине, – сказал Хэрроу.

Оставив Хабберта в спальне, Силверман, Хэрроу и Рамос спустились на первый этаж, но и там поиски ни к чему не привели. Наконец все трое оказались во внутреннем дворике, где был устроен огромный бассейн с гидромассажной ванной, и осмотрели стулья и столы: Овертон мог провести здесь некоторое время, прежде чем войти в дом. Телефона не нашли и здесь.

– Она его взяла, – решил Хэрроу. – Там было что-то, нужное ей.

– Если мобильный оказался у нее в пятницу, – сказал Силверман, – она узнала то, что хотела, а телефон выкинула.

– Не обязательно, – возразил Рамос. – Она могла рассуждать так: «Вероятно, до понедельника Овертона никто не найдет, значит у меня есть время».

– Пожалуй, – согласился Хэрроу. – А информация, собранная нами на Брэнуика, включает имена и номера телефонов его клиентов, среди которых есть и Овертон. Министерство внутренней безопасности пытается получить ордер на арест Джейн Хок, и мы, попросив кое-кого помочь, сможем узнать нынешнее местонахождение телефона. Если телефон все еще у нее, она в наших руках.

Незадолго до этого они обнаружили, что записывающее устройство извлечено из шкафа в гараже. Джейн взяла диск с записью, и доказательств ее проникновения в дом не было. Силверман полагал, что с телефоном убитого она поступила так же осторожно, но все равно в этом деле стоило немедленно заручиться поддержкой других ведомств.

10

Перед тем как отправиться в «Вэлли эйр», Джейн выписалась из мотеля. У Ронни Фуэнтеса она оставила чемоданы и мешок с отчетами по вскрытиям, а также сумку с шестьюдесятью тысячами долларов. В то место, куда они направлялись, следовало брать лишь самое необходимое, а деньги там стали бы помехой.

Дугал доверил свою сумку Фуэнтесу, но сначала извлек из нее короткоствольное пневматическое ружье «моссберг» двенадцатого калибра с пистолетной рукояткой и две коробки патронов. Оружие и патроны он положил в багажник «гуркха». Когда они отъехали от «Вэлли эйр», Джейн спросила:

– Отец Ронни, Квито, служил под вашим командованием в спецназе?

– Нет, это я служил под его командованием. Он был лейтенантом в моей части.

– И вы спасли ему жизнь.

– Забудьте. Все это не имеет значения.

– Не имеет, но вы его спасли.

– Не производите меня в герои, – проворчал он. – До этого Квито дважды спас мне жизнь. Я все еще в долгу перед ним.

11

Обходя бассейн длиной в сто футов, Силверман позвонил в Агентство национальной безопасности. Ветер набросал алые лепестки бугенвиллеи в серую, похожую на кожу ящерицы воду бассейна, откуда на Силвермана смотрело его искаженное отражение.