Тихий дом

– А я в редакции побывал. Ну в той, которая самую первую статью про группы опубликовала. Думал, через них концы этой истории найти. Думал, раз они первыми тему подняли, значит, кто-то их на эту тему вывел. Может быть, этот кто-то и был заинтересован в шумихе, а если так, то, может, от него и тянется ниточка к самим группам.

– И что там?

– Глухая стена. Впрочем, как везде, куда ни сунься с этим Тихим домом, – криво усмехнулся Замятин и подхватил стопку с подноса официанта, который не успел еще остановиться с заказом перед их столиком. Опрокинув в себя горячительное, он сморщился, тряхнул головой, а потом подался вперед, ближе к Погодину, уткнувшись грудью в ребро стола. – Мне самому уже начинает казаться, что этот Тихий дом – заколдованное место. – Насмешливым шепотом проговорил он, но за веселой усмешкой, присмотревшись, можно было различить гримасу надвигающегося нервного срыва. – Вроде бы двигаешься прямо к нему, а оказывается, что ходишь кругами, не приближаясь ни на шаг. Вот что это за хрень, Мир, можешь ты мне объяснить?

Но попытаться объяснить хоть что-нибудь Погодин так и не успел. Его телефон конвульсивно дернулся на столешнице, а на экране высветилось сообщение от Рэя: «Я нашел его. Тихий дом».

Уровень А. Глава 4

После злополучной эсэмэски с именем и адресом Катю не покидало ощущение, что кто-то все время наблюдает за ней. Будто этот кто-то движется неотступно по ее следам, постоянно трансформируясь, меняя субстанцию, становясь то деревом за ее спиной, то черным провалом узкой арки на пути домой, то шелестом в кронах над головой, то самим воздухом. Будто он везде, всюду и скрыться от него нет никакой возможности, как бы она ни старалась. Страшней всего ей было по ночам в собственной постели, когда чудилось не забытым еще детским ощущением, что все вокруг начинает жить особой ночной жизнью, тайной и необъяснимой: и предметы, и тени, и шорохи.

Конечно, Катя предполагала, что виной всему ее впечатлительность, живое воображение и богатая фантазия, но отделаться от наваждения не могла. К тому же смерть Лизы будто укрыла действительность призрачной вуалью тайны, за которой реальность утратила четкость контуров, и можно было допускать разное, пытаясь разглядеть ее сквозь эту дымку. И Катя допускала. Допускала, что смерть ее подруги имеет другую природу, чем смерть, например, восьмидесятидвухлетней соседки с первого этажа. Словно две совсем разные силы сопроводили их души на тот свет. И одна из этих сил, забравшая Лизу, никак не успокоится, ей мало: она вернулась и вьется как дымок вокруг живых, подыскивая себе новую жертву. Возможно, это ее присутствие теперь мерещится Кате везде и всюду? Даже за занавеской в ее собственной комнате.

О своих страхах Катя никому не рассказывала. Понятно ведь, что жалобы ее будут звучать глупо: детский сад, да и только. Поэтому все, что ей оставалось, – стараться взять себя в руки: победить страхи, силой воли развеять морок наваждения, начать снова видеть реальность ясно. Нужно просто выждать время, перетерпеть. К тому же она уже попросила защиты, и не у кого-нибудь, а у самого настоящего стража порядка – майора полиции. Был ли среди ее знакомых кто-то более подходящий?

Иван Андреевич Замятин пообещал, что все будет хорошо, он заверил ее, что держит ситуацию под контролем и волноваться не о чем. У Кати не было повода ему не верить: именно этим она успокаивала себя. Но сейчас, в эту самую минуту, успокоиться не получалось. Только что она поняла: человек, которого она мельком увидела сегодня по дороге в школу, следит за ней. Она снова видит его, и это никак не может быть случайностью. Таких случайностей не бывает! Ни при каких обстоятельствах!

В том, что это именно он, не было никаких сомнений. Лица ей не удалось разглядеть ни днем, ни теперь. Но одежда, походка, кепка с крупной надписью FBI и надетый поверх нее капюшон черной толстовки! Что под козырьком этой кепки: лицо или пустота? И зачем он преследует ее? Может, это тот самый человек, который прислал ей эсэмэс? А может, это та самая сила, забравшаяся Лизу и теперь явившаяся вновь в образе человека?

Страх в секунду полыхнул внутри будто синий цветок газового пламени, опалив внутренности, которые тут же сжались. Что делать? Думать не получалось. Катя оглянулась по сторонам. Вечереет. Узкая улочка, как назло, почти совсем безлюдна. Впереди шкандыбает бабушка, согнутая в три погибели гнетом лет. Навстречу только что прошли два подростка, постарше Кати, но вряд ли совершеннолетние. Развязные движения и явный запах перегара дали понять, что обращаться к ним за помощью лучше не стоит. Катя обернулась снова. Он все еще идет за ней, опустив голову, глядя себе под ноги, но будто нюхом чувствуя ее след. Что делать?