Тихий дом

– И что же, это нормально, по-вашему? Когда один человек хочет сделать больно другому? Просто так, без причины, – спросила я, чувствуя досаду, что он развеселился в такой серьезный момент.

– У всего есть причина, – ответил он, наконец-то став серьезным. – Психологи знают об этом, как никто другой. Желание сделать больно другому тоже имеет свои причины, и ты, Лиза, не виновата в том, что оно в тебе есть.

Его слова про мою невиновность вдруг сильно задели меня, будто этот миляга без объявления войны нашел во мне ту точку, на которую нужно давить, чтобы схлопнуть меня как шарик. Мне почему-то захотелось плакать. Но я просто уставилась на него исподлобья, не говоря ни слова, потому что боялась – стоит мне открыть рот, и я зареву. Палыч тем временем вздохнул, снял свои дурацкие очки и потер переносицу, а потом продолжил:

– Желание сделать больно другим, как правило, происходит в людях от их собственной боли. Так бывает. Когда у человека внутри много боли, то он начинает охаживать ею других как плетью. Это происходит бессознательно, а не умышленно. Так боль ищет выход. Поэтому я и посчитал нужным продолжить наше с тобой общение. Тебя кто-то обижает, Лиза?

Я ничего не сказала. Не смогла. Только отрицательно помотала голова. Насчет боли он, кажется, угадал, и от этой внезапной, неожиданной правды жестокая тварь во мне сжалась как подранок. Будто на все ее щупальца разом обрушилось по булыжнику и она зашлась от внезапной боли, стала уязвимой, беззащитной, просящей пощады. Я и сама сжалась, покрепче сплела сложенные на груди руки, чувствуя, как зачесались на коже порезы «Тихий дом».

– Лиза, скажи честно, в твоей семье все хорошо? Родители не проявляют к тебе агрессию или жесткость?

Палыч сменил маску. С его лица окончательно исчезло благостное, простодушное выражение и даже проступила жесткость, так не идущая его пухлым щекам. Жесткость и серьезность, будто он хирург, взявшийся за скальпель.

– Нет, – сказала я.

– Они не бьют тебя?

– Нет!

– Возможно, в вашей семье присутствует другая форма насилия: психологическая?

– Чего вы прицепились к моим родителям? Я ведь сказала уже: все нормально! – Шрамы на руках зачесались нестерпимо. – Семья как семья.

– Не злись, Лиза. Я задаю эти вопросы не из праздного любопытства. Дело в том, что именно семья играет ключевую роль в формировании личности. Мы так устроены, что, взрослея, бессознательно перенимаем модель поведения тех, рядом с кем растем. Как правило, девочки принимают на себя модель поведения матери, мальчики – отца. Но бывает и так, что мы перенимаем модель поведения наиболее активного и яркого члена семьи. Все индивидуально. Поэтому я так настойчиво спрашиваю тебя про семью. Чтобы лучше понять тебя и суметь точно ответить на твой вопрос о жестокости и ее причинах.

– Вы уже ответили, и я больше не хочу обсуждать с вами мою семью.

– Мне показалось, что ты сама попросила о помощи.

– Вам показалось!

– Тогда я прошу прощения, если мои вопросы расстроили тебя, показались бестактными.

Валерий Павлович снова вошел в образ, слова его стали заученными и пустыми. Леска, на которую он, казалось, поймал меня несколько минут назад, ослабла. Я представила себя рыбкой и, мысленно махнув ему хвостом, устремилась на глубину, унося с собой странное чувство: будто новое знание, попавшее в меня, поменяло все внутри местами, пытаясь уместиться. Палыч же так и остался сидеть за своим столом. Он снова не узнал обо мне ничего нового и интересного. Он даже не узнал ответа на свой первый вопрос: «Почему ты сменила имидж, Лиза?»

Уровень А. Глава 3

На встречу, инициированную Погодиным, майор явился неохотно. Знал о чем речь пойдет – и ежу понятно, что всем причастным к поимке рязанского интернет-вредителя очень хочется узнать итог задержания. Замятину этого хотелось не меньше. Вот только информация, которой он располагал, была вовсе не инсайдерской, а общедоступной. Знал он об этом задержании ровно то, что было изложено в СМИ: «кашники» не преминули похвастаться, что за дело взялись споро, и вот он, первый результат – схвачен пособник организаторов групп смерти. Его роль в преступном интернет-сообществе и степень вовлеченности в деятельность групп еще предстоит выяснить.