Тигры Редфернов

Но пироман не снизошел до общения. Он молча уставился в глаза хозяину нежити тяжелым, пронизывающим взором исподлобья, и Бреннону захотелось его пнуть. Неужели даже чувство самосохранения не заставляет хоть на минуту прикинуться сломленной жертвой?! Даже ради Маргарет! Рагнихотри часто заморгал и отвел взгляд.

— Послушайте, — вмешался комиссар, — у вас свои счеты с этим типом, но на что вам я? Я хочу вернуть племянницу, которую он украл, и все!

— Какое трогательное неведение, — ядовито отозвался Рагнихотри. — Вы вполне задушевно болтали, пока сидели одни. Впрочем… вы и впрямь могли не знать… я бы не удивился. — Он повернулся к Редферну: — Итак, уважаемый, вы расскажете нам о процессе? У меня теперь есть тот, кого готовили к преображению, так что мы можем приступить немедленно.

— Че-го? — по слогам спросил Бреннон.

Глаза Энджела раскрылись с таким изумлением, что лицо утратило высокомерное выражение. Теперь на нем отражалась только крайняя степень удивления.

— Ну же, не прикидывайтесь! — нетерпеливо вскричал Рагнихотри. — Вы начали подготовку комиссара к процессу мутации, хотя он наверняка этого даже не знал. Иначе с чего бы вам так пристально следить за ним с самого января?

У Бреннона отвисла челюсть. Даже в пьяном бреду ему бы не пришла в голову ТАКАЯ мысль. Да как до этого вообще можно додуматься?!

— А-а-а, — медленно проговорил Редферн, — наконец я понял: вы идиот.

Губы Рагнихотри сжались, глаза злобно сузились.

— Дядя, — на всякий случай прошептала Пегги, — как ты себя чувствуешь?

Натан чувствовал себя глубоко охреневшим, тем более что Рагнихотри, очевидно, был твердо уверен в своей правоте, и Редферн не смог бы его разубедить при всем желании. С другой стороны, слава богу, что хозяин тварей даже не догадывался, чего же на самом деле пироман хотел от Бреннона. И сейчас комиссар был как никогда близок к тому, чтобы согласиться!

Однако терпение Рагнихотри меж тем исчерпалось. Он отрывисто приказал матросам что-то по-доргернски, потом добавил несколько слов на мазандрани, и великан опустил на плечо комиссару тяжелую лапищу. Четверо моряков поволокли Энджела и Маргарет куда-то вглубь трюма. Рыжий тип, явно разочарованный, остался с Рагнихотри.

— Эй! Куда! — дернулся комиссар. — Пустите девочку!

— Пойдемте, — вкрадчиво промурлыкал хозяин чертовой лоханки. — Вы мой гость, и я с удовольствием приму вас по всем мазандранским обычаям.

* * *

Маргарет швырнули за сундуки, как кошку, и, проехавшись по палубе, девушка замерла в углу за ящиками. Матрос с огненными глазами встал над ней и с издевкой спросил по-иларски:

— Что, нравятся? Хочешь такие же?

Маргарет вздрогнула и вжалась в палубу. Моряк наклонился над девушкой так низко, что ее обдало вонью из его рта.

— А может, выдрать глаза твоему хахалю? А? Что, боишься?

Девушка скрючила пальцы, как когти, и кинулась вперед, целя ему в лицо. Матрос с непечатным воплем отпрянул. Маргарет громко зашипела и клацнула зубами.

— Сука полоумная, — пробормотал он и попятился.

Энджела притащили следом. Он попытался вырваться из рук матросов, Маргарет вскочила и бросилась к нему, но моряк с огненными глазами поймал ее и оттащил прочь. Девушка вырывалась до тех пор, пока доргернцы не повалили Энджела на пол; наставник успел прикрыть голову и лицо руками. Огненноглазый заелозил рукой по груди Маргарет, запустил пальцы в вырез корсажа, но она даже не дернулась.

Били Редферна недолго. Вскоре двое моряков поставили его на колени, накрепко вцепившись в его руки и плечи; и Маргарет слабо улыбнулась. Они все его боялись. До сих пор, даже сейчас, обессиленного и уставшего. Энджел встретился с ней взглядом и не отводил глаз, пока третий матрос убирал со стола между рядами ящиков весы, набор гирек и измерительных приборов.

«Ох, господи, только бы это был не яд», — подумала мисс Шеридан. Колбочку она спрятала в рыхлой набивке матраса, но стоило ли Энджелу вообще пить это зелье… Они не знали, когда и как оно подействует, потому наставник выпил его, только снова увидев Рагнихотри.

— Ладно, Кёлер, давай, — сказал на иларском один из моряков и жадно уставился на Маргарет. — Соломинку, что ли, потянуть…

Матрос с огненными глазами щелкнул раскладным ножом и прижал острие к нижнему веку Маргарет. Девушка слабо вздрогнула.

— Ну что, — прошипел он, — вырезать один или два? А, ублюдок?

— Эй, эй, Кёлер! — со смехом воскликнул его приятель. — Ты погодь калечить-то!

— Да ну, ее и без глаз можно драть, — возразил другой. — Рожей вниз перевернуть и делов!

Энджел молчал, только ноздри раздувались, как у зверя. Гогочущий тип задрал на Маргарет юбки, и девушка, яростно взвизгнув, пнула его каблуком в коленную чашечку. Раздался хруст, моряк взвыл и схватился за колено, а нож больно полоснул ее по скуле. Энджел вырвался, и Кёлер шарахнулся от него, прикрылся Маргарет, как щитом, завопил, срываясь на фальцет:

— А ну стой! Стой! Девку порешу! Порежу шлюху!