Тяжелые дни

            «Обещанных нам перемен в направлении деятельности Ставки что то пока не чувствуется. Везде старые люди, а с ними и старые песни. Надо Совету Министров вмешаться и обратить внимание, кого надлежит, на необходимость отказаться, в случае дальнейшего отступления, от принудительной эвакуации мужского населения из очищаемых районов. За мужчинами тянутся женщины и дети со скарбом и скотом. Новые миллионы нагрянут внутрь России голодать и опустошать. Если янушкевичевская стратегия будет продолжаться, то лучше оставлять население неприятелю: пусть оно мрет под пятой у немцев, чем губить окончательно всю страну, без того стонущую от наплыва беженцев. Надо объяснить военным, что густо­та населения имеет предел и что нельзя перенапрягать струну. Она может лопнуть, а с нею все и гражданские власти, и сама Россия».

            В таком же приблизительно тоне высказывались и другие Члены Совета, кроме Поливанова, который рта не открыл. Снова встал больной вопрос о взаимоотношениях властей, опричнины и земщины.

И. Л. Горемыкин:

            «Я беседовал в Ставке о беженском вопрос, но там не хотят пока менять взгляда. Его Величе­ство обещал мне лично заняться этим вопросом и пересмотреть его в связи с доложенною мною точкою зрения Совета Министров».

 

Кн. В. Н. Шаховской:

            «На Путиловском и Металлическом заводах воз­никли забастовки. внешний повод — арест выборных в больничных кассах. Движение сразу же приняло резкий характер и осложнилось предъявлением политических требований. Надо ждать дальнейшего роста забастовоч­ной волны, если теперь же не принять предупредительных мер. Особенно нежелательно трогать представителей в больничных кассах. На почве этих арестов всегда легко поднять рабочих и создать конфликты, которые потом раздуваются в целое событие».

А. А. Поливанов:

            «Мои мысли крайне мрач­ны о будущем, если не последует радикальных перемен в общем положении. В последнем заседании Особого Совещания по обороне большинством общественных представителей высказывалось убеждение, что волнения на Пу­тиловском заводе, дающем тон рабочему движению, являются началом все­общей забастовки в виде протеста против роспуска Государственной Думы. Все  ждут чрезвычайных событий, которые должны последовать за роспуском».

И. Л. Горемыкин:

            «Все это одно только запугивание. Ничего не бу­дет».

Кн. Н. Б. Щербатов: «У Департамента Полиции далеко не столь {132} успокоительные сведения, как у Вашего Высокопревосходительства,  Показания агентуры единогласно сводятся к тому, что рабочее движение должно развиться в угрожающих размерах для государственной безопасности. На этом основании Департамент Полиции и потребовал от военных властей производ­ства некоторых арестов, в том числе некоего Судакова, очень опасного вожака, играющего роль примирителя между меньшевиками и большевиками. В виду настоящего положения, я приказал его освободить и подтвердить не­обходимость особой осторожности в отношении членов больничных касс. Что касается причин рабочих волнений, дошедших на Путиловском заводе до столкновений с полицией, то выставляется требование не распускать Госу­дарственную Думу, освободить арестованных пятерых депутатов левой фракции, увеличить заработную плату на 15 процентов и т. д. Все это, конеч­но, только предлоги, прикрывающие истинную цель рабочих подпольных ру­ководителей — использовать неудачи на войне и внутреннее обострение для попытки произвести социальный переворот и захватить власть».

С. Д. Сазонов:

            «Картина рисуется безотрадная. С одной стороны рабочие беспорядки, принимающие, по-видимому, организованный характер, а с другой — дошед­шее до предела настроение в Москве среди сосредоточившихся там общественных кругов. Говорят, что во имя доведения войны до победного конца Члены Государственной Думы вместе с земским и городским съездами собираются провозгласить себя учредительным собранием. Везде все кипит, волнуется, доходит до отчаяния, и в такой грозной обстановке последует роспуск Государственной Думы. Куда же нас и всю Poccию ведут?»

И. Л. Горемыкин:

            «Я имею Высочайшее повеление закрыть Думу не позже четвер­га 3 Сентября, что мною и будет исполнено».

С. Д. Сазонов:

            «Но, ведь, как все помнят, Его Величество в заседании 20 Августа благосклонно выслушал наше ходатайство разрешить вопрос о роспуске Думы по обсуждении в Совете Министров и по докладу нашего заключения. Значит, сейчас Государь отказался от такого взгляда. Нам было бы важно знать, чем та­кая внезапная перемена вызвана».

И. Л. Горемыкин:

            «Высочайшая воля, опре­деленно выраженная, не подлежит обсуждению Совета Министров. Прошу Министра Иностранных Дел не ставить мне подобных вопросов».

С. Д. Сазонов:

            «Мы не пантомима, а люди, несущие ответственность за управление Россией Если нам будут закрывать рот по вопросам, от которых зависят судьбы государства, то собрания Совета Министров вообще излишни».

И. Л. Горемыкин: