Тяжелые дни

            «Да, но у правительственной власти нет законных оснований этому воспрепятствовать, раз у союза не имеется строго очерченной програм­мы и статута, надлежаще оформленного и утвержденного. Это организация sui generis, возможная только в обстановке военного времени».

И. Л. Горемыкин:

            «В Москве действует чрезвычайная охрана. Если нельзя их убедить сло­вами, то надо действовать. Полицию можно отправить в заседания на основании чрезвычайного положения. Это положение дает право принять любую меру для ограждения безопасности. Если же съезды начнут болтать лишнее, то можно их и закрыть».

Кн. Н. Б. Щербатов:

            «Но что же именно закрыть, раз нет официально разрешенного съезда».

И. Л. Горемыкин:

            «Дело не в толковании законов, а в ограждении государственной безопасности. Собрание лю­дей налицо и грозит созданием смуты. Дело власти прекратить безобразия. Законные полномочия для этого — чрезвычайное положение об охране».

А. Д. Самарин:

            «Посылка полиции на такое собрание неудобна. Это вызовет скандал и запрос в Государственной Думе».

 

И. Л. Горемыкин:

            «Предупре­ждать общественные скандалы — обязанность власти. Запросы неосуществимы, так как Дума прекращает занятия. На безобразия надо отвечать решительными мерами, а не излишнею корректностью. Теперь не такое время, чтобы считаться с частностями».

А. А. Хвостов:

            «Если съезд соберется без специального разрешения, то на нем может быть допущено присутствие лишь полномочных представителей. В таком смысле и следует предъявить требование со всеми вытекающими отсюда последствиями».

Кн. Н. Б. Щербатов:

            «Т. е. — если не подчинятся требованию о допущении только полномочных пред­ставителей, то тогда съезд закрыть. Не возражаю против такой постановки вопроса».

С. Д. Сазонов:

            «Не жду я ничего хорошего. И в нормальных условиях трудно было бы все это так мирно провести, а каково теперь, когда все будет происходить на фоне роспуска Думы».

Кн. Н. Б. Щербатов:

            «Этот роспуск грозит еще одним новым съездом. Говорят, среди думцев существует намерение в случае роспуска ехать в Москву и устроить там второй Выборг. Какие меры и действия надо принять в отношении подобного собрания?»

А. А. Хвостов:

            «Никаких, если второй Выборг будет столь же успешен, как и первый».

С. Д. Сазонов:

            «Ну, на этот счет нельзя строить себе иллюзий. Съезд состоится теперь на пороховой бочке.».

Кн. Н. Б. Щербатов:

            «Раз толпа вышла на улицу и нарушает общественное спокойствие, состав ее безразличен для власти. Тут способы действий известны. Но как быть, если новые выборжцы останутся в закрытом помещении и будут там предаваться редакции и обсуждению нового выборгского воззвания. Что может сделать власть?»

И. Л. Горемыкин:

            «Если они ограничатся бол­товней, то пусть их занимаются. Но если эта болтовня будет угрожать госу­дарственной безопасности, то их надо разогнать».

Кн. Н. Б. Щербатов:

            «А как же быть с неприкосновенностью Членов Государственной Думы?»

И. Л. Горемыкин:

            «Неприкосновенность не может служить прикрытием для преступных деяний. Сначала их должно разогнать, а затем можно будет по­говорить о неприкосновенности. Вообще я обращаю внимание Министра Внутренних Дел на необходимость действовать решительно. Для формальных сомнений сейчас не время. Надо во что бы то ни стало остановить движение, направленное против существующего государственного порядка. Когда война кончится, тогда вопрос другой».

 

А. В. Кривошеин:

            «Все наши сегодняшние суждения с полною определенностью обнаруживают, что за последнее время между Вами, Иван Логгинович, и большинством Совета Министров разница в оценке положения и во взглядах на направление политики еще более углубилась. Вы докладывали об этом различии Государю Императору, но Его Величеству угодно было {136} согласиться не с нашей точкой зрения, а с Вашей. Теперь Вы вступаете на путь действий, вытекающих из данных Вам Высочайших указаний, причем сотрудниками Вашими остаются по Высочайшему повелению те же лица, которые возражали против целесообразности намечавшейся Вами политики. Простите мне один вопрос — как Вы решаетесь действовать, когда пред­ставители исполнительной власти убеждены в необходимости иных средств, когда весь правительственный механизм в Ваших руках оппозиционен, когда и внешние, и внутренние события становятся с каждым днем все более грозными».

И. Л. Горемыкин:

            «Свой долг перед Государем Императором я исполню до конца, с какими бы противодействиями и несочувствиями мне ни пришлось сталкиваться. Я все доложил Его Величеству и просил заменить меня более современным деятелем. Но Высочайшее повеление последовало, а оно в моем понимании — закон. Что будет дальше? — Госу­дарь Император сказал, что он приедет лично и все разберет».

С. Д. Сазонов: