The World for Sale: Money, Power, and the Traders Who Barter the Earth's Resources

Фьючерсы выполняли несколько функций: одни использовали их для спекуляций, другие - для страхования, или "хеджирования", своих рисков, связанных с ценой на нефть. Допустим, трейдер купил груз нефти и планировал продать его через месяц. Вместо того чтобы мучительно ждать в течение месяца, надеясь, что цена на нефть вырастет, трейдер мог сразу зафиксировать известную цену, продав фьючерсные контракты. Теперь, если цена на нефть упадет, стоимость фьючерсных контрактов, которые продал трейдер, также снизится, и трейдер сможет выкупить их по более низкой цене. Если же цена на нефть повысится, трейдер потеряет деньги на фьючерсных контрактах, но заработает столько же денег на возросшей стоимости физического груза нефти. В любом случае использование фьючерсного рынка позволяло трейдеру зафиксировать цену на нефть, снизив риск.

Опционы обеспечивали еще большую гибкость. За определенную плату - "премию" - они предоставляли трейдеру возможность, но не обязательство, купить или продать фьючерсный контракт по заранее установленной цене и в определенное время. Вместе фьючерсы и опционы называются деривативами, поскольку их стоимость зависит от стоимости базового товара.

Для нефтяного рынка появление деривативов стало радикальным преобразованием. Первые нефтетрейдеры, такие как Теодор Вайсер и Марк Рич, не могли застраховать свои сделки от изменения цен. Если бы они купили нефть в один день, а на следующий цена рухнула, то все убытки легли бы на их плечи. Конечно, это не было проблемой, когда цены были фиксированными. Но нефтяные кризисы 1970-х годов превратили торговлю нефтью в опасный бизнес.

Все изменилось в 1980-х годах, и все благодаря другому товару - скромному американскому картофелю. Более века товарные деривативы торговались на Нью-Йоркской товарной бирже (Nymex), где в торговых ямах вспыхивали неистовые перепалки, а трейдеры имели репутацию захудалых дельцов. В 1970-х годах, когда такие трейдеры, как Марк Рич и Джон Дойс, зарабатывали на покупке и продаже нефти, торговцы на Nymex были одержимы картофельными фьючерсами. Этот клубень был самым популярным контрактом на бирже. Но в мае 1976 года трейдеры Nymex объявили дефолт по своим обязательствам, что на тот момент было самым крупным дефолтом в истории товарных фьючерсов. Для Nymex это была катастрофа; биржа находилась на грани разорения. Отчаянно пытаясь удержаться на плаву, совет директоров биржи рассматривал другие товары, чтобы заменить картофель в качестве своего главного деривативного контракта. После долгих дебатов они решили попытать счастья с нефтью.

Нефтяные деривативы не были полной новинкой: фьючерсы и опционы существовали еще столетием ранее, в годы после начала промышленной добычи нефти в США в 1859 году. В течение короткого периода нефтяные фьючерсы торговались по меньшей мере на двадцати биржах США. Но примитивному рынку нефтяных деривативов - как и спотовой торговле физической нефтью - пришел конец, когда Рокфеллер получил контроль над отраслью.

30 марта 1983 года компания Nymex заново открыла рынок, запустив фьючерсный контракт на легкую сладкую нефть - то есть нефть с низкой плотностью и низким содержанием серы - на основе нефти West Texas Intermediate, поставляемой в Кушинг, штат Оклахома, где у Atlantic Richfield (сегодня часть BP) был крупный складской центр.

Впервые в современную эпоху нефтетрейдеры получили возможность хеджировать свои сделки. Это имело огромное значение: внезапно трейдеры смогли работать с гораздо большими объемами, не рискуя всем. А существование фьючерсных рынков открыло целый ряд новых возможностей для игры, особенно для тех, кто работал как в физическом, так и в финансовом мире. Казино Уолл-стрит проникло в мир нефти. И не было никого лучше, чем Энди Холл, кто мог бы извлечь выгоду из этого столкновения культур.

Холл учился своему делу в гигантской нефтяной компании British Petroleum, как раз в то время, когда могущество этой компании и ее собратьев по "Семи сестрам" пошло на убыль. Он пришел в компанию по программе стажировки, когда еще учился в школе. BP спонсировала его поступление в Оксфордский университет, а затем предложила ему работу по окончании университета, как раз когда в 1973 году разразился первый нефтяной кризис.

Вскоре он стал работать в нервном центре компании: в отделе планирования, который решал, куда в итоге попадет каждый баррель, закачанный BP. Это была гигантская операция: BP, бывшая Англо-персидская нефтяная компания, перекачивала около пяти миллионов баррелей в день, причем большую часть из них - с контролируемых ею месторождений в Иране. Но торговли не было. Задача отдела планирования заключалась в том, чтобы организовать переработку нефти ВР на нефтеперерабатывающих заводах ВР, а затем ее продажу на заправочных станциях ВР.