The Setup

Я пошла в душ и была потрясена своим отражением в зеркале. Мое лицо было красным, а глаза налились кровью. Я выглядел так, будто только что вылез из переполненного хлоркой бассейна. После ледяного душа мой член все еще был твердым и не опускался. Я заказал обслуживание в номер, и когда через сорок пять минут принесли еду, мне пришлось прижать член к животу и обвязать полотенце вокруг талии. Стриптизерша заметила это, и мы снова принялись за дело. Когда мы закончили, было уже позднее утро, и я не мог уснуть, поэтому спустился вниз, чтобы забрать чемодан, который оставил в покер-руме.

Я поставил десять тысяч на игру во Флориде в букмекерской конторе и поймал такси, чтобы встретиться с Джоном Долмайаном за ланчем. Мы перекусили жирной мексиканской едой в дырявом заведении рядом с его складом комиксов. Я старался быть хорошей компанией, но чувствовал себя дерьмово. Я не спал несколько дней и не мог даже обратить внимание на футбольный матч.

Вернувшись в Bellagio, я почувствовал боль в плече, когда шел в свой номер. Я пытался размять его и помассировать, но боль чувствовалась глубоко в мышце. Я попробовал отжиматься, чтобы разогнать кровь, надеясь, что боль утихнет, но, похоже, от этого стало только хуже. Я позвонил маме и попросил ее позвонить нашему семейному врачу. Пока я дозванивался до его кабинета, мне стало трудно дышать. Я не знала, в чем дело, но понимала, что это нехорошо.

Мне следовало просто позвонить в 911 и вызвать скорую помощь, но я решил, что быстрее будет взять такси до травмпункта, ведь он находился всего в десяти минутах езды. Это было ошибкой, потому что в итоге я просидела в приемном покое целый час, прежде чем попала к врачу. Девушку за стойкой не тронули ни мои симптомы, ни моя взятка в 10 000 долларов за немедленный прием врача.

Спустя, казалось, целую вечность, меня приняли. Медсестра измерила мои показатели и быстро вернулась с врачом.

"У него инфаркт миокарда", - сказал врач на удивление спокойным голосом.

"Что за инфаркт?" спросил я.

"У вас сердечный приступ", - сказал доктор, наклеивая нитроглицериновые пластыри на мою руку и грудь.

Мне показалось, что я умираю, и я позвонила родителям. Говорить было нелегко, потому что я чувствовал себя так, будто дышу через узкую соломинку, но я сделал все возможное, чтобы объяснить, что происходит. Я сказала им, что люблю их.

В этот момент я почувствовал тепло и счастье, словно парил в поле цветов. Я подумал, что так чувствует себя человек, который вот-вот умрет, но это был всего лишь морфий. Когда я открыл глаза, у моей кровати стояли родители и моя постоянная подруга Надин.

Доктор Конрад Мюррей был врачом моего дедушки, а позже он получил известность (и тюремный срок) как печально известный врач Майкла Джексона, вводивший ему пропофол. За год до этого мой дедушка умер от сердечного приступа под его наблюдением, и мы все знаем, каким оказался Король поп-музыки. Так что, возможно, я был не в лучшем состоянии, но тогда я об этом не знал. Он держал в руках планшет и делал записи.

"Я задам вам ряд вопросов, и мне нужно, чтобы вы были предельно честны", - сказал он.

"Какие лекарства вы принимали в течение двадцати четырех часов, предшествовавших сердечному приступу?"

"Я покурил немного травки".

"Мне нужно, чтобы вы были внимательны и точны".

"И я принял немного кокаина".

Мама вздрогнула, когда я это сказала.

"И немного экстази".

Папа выглядел удивленным.

"И я принял немного виагры".

Надин вскрикнула: "Что?"

"Сколько виагры?" спросил доктор Мюррей.

"Думаю, это было 200 миллиграммов".

"Вы приняли 200 миллиграммов? Что вы делали?" Он не поднимал глаз, но продолжал бешено писать.

"Да, что ты делал?" прохрипела Надин.

"Это много? Я никогда раньше не брал его".

"Это безумное количество", - ответил доктор. "Нормальная доза - двадцать пять-пятьдесят миллиграммов".

Было от чего проснуться. Я сидел на больничной койке, все были обеспокоены и расстроены, и я как бы немного отключился. Я подверг свое тело такому аду во время тренировок "морских котиков", что мне казалось, будто я несокрушим. Я не спал пять дней, поэтому думал, что ничего страшного не произойдет, но я не учел наркотики. Тогда я думал, что дело в кокаине и виагре, но только спустя годы я понял, что дело в лошадином стероиде Equipoise, который я принимал. В сочетании с апноэ во сне он опасно повысил уровень гематокрита, превратив мою кровь в грязь.

На следующий вечер, когда родители вернулись в отель, у меня случился второй сердечный приступ. Я попросил показать меня врачу, но было уже поздно, и большинство сотрудников ушли домой на ночь, поэтому мне сказали, что придется подождать до утра. У меня была одышка, но я смог позвонить отцу и умолял его приехать и устроить ад. Папа приехал и поднял с постели ленивую задницу дежурного врача, и, конечно же, у меня случился сердечный приступ... снова. Они ввели еще нитроглицерин и морфий.