The Мечты. Минор для мажора

Слышать она не могла. Только вглядывалась в них, поправлявших перед спуском экипировку. Внутри что-то подрагивало, и она сама не знала, что это – азарт или дурное предчувствие, потому что их затея казалась ей совершенным дуракавалянием, но кто она такая, чтобы тут спорить?

Впрочем, от дуракаваляния мало что осталось, когда Ярославцев повернулся к Моджеевскому и совершенно серьезно сказал:

- Я приду первым, Богдан. Когда надо, я всегда прихожу первым. Лыжи – не исключение.

- О том, что первенство не всегда приносит удачу, мы пофилософствуем с тобой потом, - спокойно отозвался Моджеевский, опустил на глаза очки и крепко сжал рукояти палок. – Едем?

- Сейчас Алина махнет, видишь – шарф достала, - Димон указал в направлении девушек. А после поднял руку с палкой, салютуя им издалека.

Будто бы дождавшись этого момента, Акаева дала «сигнал» о начале спуска, и мужчины рванули вниз, все сильнее набирая скорость и умело управляясь на своих чертовых лыжах, что Юлю не успокаивало ни капли. Было в этом спуске что-то ненормальное, и она никак не могла понять, что именно. Что-то, отчего ее сердце заходилось немым ужасом.

Соперники. Сейчас по-настоящему. И где среди всего их соперничества она? Есть ли она?

Кусая губы, Юля смотрела, как лихо они проскочили мимо них с Алиной. Та весело «скандировала» имя Моджеевского, а ей самой ни минуты не хотелось среди всего этого подбадривать собственного мужа, хотя, наверное, он ждал ее подбадривания, если что-то слышал, кроме свиста ветра. Им весело – ей нет.

Богдан почти сразу вырвался вперед. Ненамного, но достаточно, чтобы стабильно сохранять свое первенство и оставаться на расстоянии от Ярославцева. Но Юля и невооруженным взглядом видела – он вообще не напрягается, он может быстрее, он в легкую обыграет Диму, даже если даст ему фору. И от этого ей тоже было страшно – ведь дело не в этом дурашливом спуске. Он во всем обойдет Ярославцева и при наличии у того форы. В конце концов, разве у Димы не было форы все эти годы. А явился Богдан – и все эти годы в браке уже не имеют значения. От их брака остался только Андрюша, но даже он больше не удерживает. Ничего реального не осталось.

Эта мысль так захватила Юльку, что она смотрела скорее в себя, чем на трассу, и совершенно не заметила, как уже ближе к концу спуска, непонятно откуда прямо на Богдана выскочил какой-то придурок на лыжах, катавшийся ниже по горке. Скорость к тому моменту Моджеевский развил бешеную. И сориентироваться, чтобы объехать идиота, ему просто не хватит времени. Юлька словно очнулась.

Секунды не прошло, лишь ее доля, когда они столкнулись. А следом летел Дима, который еще через мгновение налетит на них.

Юлька рванулась к бортику, со всей силы вцепившись в него, и глухо выдохнула:

- Бодька!

Он упал. Упал. Со всей дури упал.

Сердце запнулось и молчало в каком-то онемении, пока ей казалось, что Богдан недвижимым пятном выделяется на снегу. И ринулось вскачь со всем шумом толкаемой по телу крови, когда она поняла, что тот успел откатиться в сторону от мчавшегося на него Яра, одновременно отбросив с его пути и растерявшегося, сбившего его самого лыжника.

А потом она сообразила, что просто хватает ртом воздух, но совершенно не чувствует, как тот наполняет ее легкие. Будто бы и не дышала. Будто бы вот-вот сдохнет от гипоксии. Она в панике смотрела на происходящее внизу, и не сознавала, что в выражении ее лица слишком много того, чего ни один человек не должен видеть.

- Вот черт, - услышала Юля ошалелый голос Алины рядом с собой.

С трудом, будто нетрезва, повернула к ней голову. Акаева переводила растерянный взгляд с нее на трассу и, с трудом справившись с собой, негромко сказала:

- Глотни глинтвейна. Отпустит. Я вниз.

- А я на детскую горку пойду. Скажешь?

Алина ничего не ответила, она цепляла на ботинки лыжи. И еще через минуту рванула к мужчинам, тусившим прямо посреди трассы. Прибыла раньше Рейчел и Уилла, тоже спешившим к ним. Долетела до Богдана и выдохнула:

- Ты как? Все цело?

- Цело, цело, не переживай, - отмахнулся он. Его лыжи и палки валялись в стороне, а сам он на корточках сидел возле совершенно дезориентированного лыжника, оказавшегося девушкой. Та рассеянно кивала или отрицательно мотала головой на все вопросы Моджеевского.

- Ты тут одна?

- Н-н-нет, - наконец издала она членораздельный звук.

- Тогда давай звони своим, - распорядился Богдан, открепил ей лыжи и встал в полный рост. Она принялась суматошно искать телефон в карманах куртки. А Алина коснулась его плеча:

- Может, скорую вызывать?

- Н-не надо скорую! – выпалила девчонка.

- У нее шок, - это Акаева сказала тоже Богдану. – Вы сильно приложились. Где этот идиот Ярославцев?

- Да тут я! – рядом прозвучал Димкин голос – он как раз добрался до них. – Моджеевский, ты где так научился?

- А ты какого хрена летел и не обогнул? – психанула Алина.

- Успокойся! – одернул ее Моджеевский. – Все нормально. Все живы и здоровы.

Его последние слова утонули в щебете Рейчел, тоже наконец добежавшей до их небольшого, но все же столпотворения.