The Man of Property — Собственник

And it is difficult to say how much satisfaction he had got out of that yearly transaction.	И трудно выразить то сожаление какое приносила ему эта ежегодная операция.
But the correspondence had ended.	На этом переписка их прекратилась.
In spite of his love for his son, in spite of an instinct, partly constitutional, partly the result, as in thousands of his class, of the continual handling and watching of affairs, prompting him to judge conduct by results rather than by principle, there was at the bottom of his heart a sort of uneasiness.	Несмотря на любовь к сыну, несмотря на инстинкт, отчасти врожденный, отчасти появившийся у него, как и у сотен людей одного с ним класса, в результате постоянной близости к деловому миру и заставлявший его оценивать поведение людей не с принципиальных позиций, а на основании вытекавших из этого поведения последствий, старки Джолион чувствовал в глубине сердца какое-то беспокойство.
His son ought, under the circumstances, to have gone to the dogs; that law was laid down in all the novels, sermons, and plays he had ever read, heard, or witnessed.	Обстоятельства сложились так, что его сын должен был погибнуть; закон этот провозглашался во всех романах, проповедях и пьесах, которые он когда-либо читал, слышал или смотрел.
After receiving the cheque back there seemed to him to be something wrong somewhere.	Когда чек пришел обратно, старому Джолиону показалось, что творится что-то неладное.
Why had his son not gone to the dogs?	Почему его сын не погиб?
But, then, who could tell?	Но кто мог ответить на этот вопрос?
He had heard, of course-in fact, he had made it his business to find out-that Jo lived in St. John's Wood, that he had a little house in Wistaria Avenue with a garden, and took his wife about with him into society—a queer sort of society, no doubt-and that they had two children—the little chap they called Jolly (considering the circumstances the name struck him as cynical, and old Jolyon both feared and disliked cynicism), and a girl called Holly, born since the marriage.	Он слышал, конечно, — вернее, сам постарался разузнать, — что Джо живет в Сент-Джонс-Вуд, где у сего есть небольшой дом с садом на Вистариа-авеню, что у него с женой свой круг знакомых, по всей вероятности, весьма сомнительных, и что у них двое детей: мальчик Джолли [3] (принимая во внимание все обстоятельства, старый Джолион находил это имя циничным, а он и побаивался и не любил цинизма) и девочка Холли, родившаяся уже после их женитьбы.
Who could tell what his son's circumstances really were?	Кто знает, в каких условиях живет его сын?
He had capitalized the income he had inherited from his mother's father and joined Lloyd's as an underwriter; he painted pictures, too-water-colours.	Он превратил в наличные деньги наследство, полученное от деда со стороны матери, и поступил к Ллойду страховым агентом; кроме того, занимался живописью — писал акварели.
Old Jolyon knew this, for he had surreptitiously bought them from time to time, after chancing to see his son's name signed at the bottom of a representation of the river Thames in a dealer's window.	Старому Джолиону было известно это, так как, увидев однажды в витрине подпись своего сына под акварелью, изображавшей Темзу, он стал время от времени тайком покупать их.
He thought them bad, and did not hang them because of the signature; he kept them locked up in a drawer.	Он считал акварели плохими и не развешивал их из-за подписи; он держал их в ящике под замком.
In the great opera-house a terrible yearning came on him to see his son.	Сидя в громадном зале, старый Джолион почувствовал непреодолимое желание повидать сына.