The History of Bones: A Memoir: A Memoir

Мы работали над песней "Бумажный пакет и солнце", и я вышел на улицу купить сигарет в пять утра. Вокруг не было ни души, и жужжащие уличные фонари на Бродвее напевали мне песню. Почему-то она напомнила мне строчку из стихотворения Рембо "хлеб, пропитанный дождем". Так песня и получила свое название. Это было очень похоже на послание, переданное мне через уличные фонари, которое заставляло меня хотеть идти дальше.

Мы наконец-то наладили звук, когда Дуги объявил, что уходит из группы. Он подписал контракт со своей рок-группой World at a Glance. Он собирался стать рок-звездой, потому что Island Records наконец-то поддержал его группу, а ему пришлось уйти, потому что у него появились обязательства по времени.

Разве у нас не было собрания, на котором все музыканты сказали, что если я вложу столько денег в запись альбома, то они останутся? Что они хотят, чтобы эта группа оставалась группой?

И, черт возьми, в свое время Дуги ушел из группы Игги Попа, чтобы играть с The Lounge Lizards. Огромный и смелый прыжок.

World at a Glance просуществовал около шести месяцев. Тортон называл их Band at a Glance.

Затем я вступил в войну с Эриком по поводу авторских прав. Я отдал ему часть издательских прав на песни, в которых, по моему мнению, он значительно улучшил основной характер произведения, например "Voice of Chunk". Обычно все происходило так: я придумывал мелодию, возможно, гитарную партию, и обычно басовую партию или что-то еще. Перед тем как принести материал на репетицию, у меня было три или четыре вещи, которые группа могла обдумать. Мы пробовали это и то, музыканты добавляли что-то - удивительное - по ходу дела, а я направлял их: "Попробуйте это позже, может быть, на октаву выше, и подождите, пока рожки закончат свою первую линию".

Это был действительно хороший способ работы. Это был способ вплести их исключительные и идиосинкразические таланты в композиции. И я думаю, что, возможно, мой самый большой талант - находить красоту в идиосинкразии музыканта. Я Грегг Попович в музыке.

Это был творческий процесс, в котором участвовали мы все, но руководил им я, и основная концепция всегда была моей. Когда пришло время записываться, я раздал бы ребятам по заслугам за их участие, но это было сложно оценить в количественном отношении. Если кто-то придумывал что-то классное, я отдавал ему 20 или 25 процентов авторских, но обычно в более открытых работах я просто старался, чтобы каждый из них получил немного кредитов и денег, чтобы все они чувствовали себя частью проекта. Это было совершенно не то, что я должен был делать. Я писал музыку, и если кто-то добавлял си-бемоль в конце строки, это не заслуживало авторского кредита.

Эрик вдруг решил, что он написал все. Было две песни, для которых у меня была только мелодия, а он приходил ко мне домой и добавлял басовые линии, которые придавали всему произведению форму, и за них я давал ему авторскую долю, заслуженную авторскую долю. Но сейчас есть песни, которые уже были законченными произведениями до того, как в них появился бас. Они действительно не нуждались в его участии. Эрик хотел получить за них кредит, а я чувствовал, что меня обкрадывают.

Это меня очень разозлило. Я любила Эрика, и думаю, что это было просто частью того минутного безумия, через которое проходят группы, но это произошло в совершенно неподходящий момент.

Я был капитаном Ахавом, преследующим эту мистическую вещь. И я поймал ее. Эта запись - волшебство. Если вы этого не слышите, мне вас жаль. Но то, что мне пришлось сделать, чтобы достичь этого, тот яростный натиск, я не знаю, наверное, это просто то, чего стоит.

Я был шокирован тем, что ребята не собирались подниматься вместе со мной. Это была дешевизна духа.

Зачем вы занимаетесь музыкой, если у вас есть такая возможность и вы смирились с тем, что она не так хороша, как может быть?

Думаю, это было какое-то дерьмо из Матфея 26:41.

Я любил ребят из этой группы, но когда дело доходило до создания правильной музыки или моих отношений с ними, ребята не выигрывали. Эта группа могла перевернуть комнату вверх дном. Вот это дерьмо. Это абсолютно точно.

Я любил эту группу. Я просто больше любил музыку и должен был ее защищать.

37. Распутин

 

Никто не хотел этого.

Когда "Voice of Chunk" был наконец закончен, я нанял адвоката, чтобы тот продал его лейблам в США, но мы не смогли заставить никого к нему прикоснуться. "Сейчас продажи альбомов идут очень медленно. Индустрия в беде". Хорошо! За то дерьмо, которое ты выпускаешь, она должна быть в беде.

Конечно, трудно сказать, действительно ли адвокат, которому я платил, что-то делал. Часто они этого не делают. Вы платите им, но понятия не имеете, сделали ли они что-нибудь. Но мне действительно казалось, что это никому не нужно. Я сам разослал его в несколько мест и не получил никакого ответа. Я подумал: "Этого не может быть, это так прекрасно. Даже идиот может это услышать. Как они могут не хотеть ее?