The Corporation and the Twentieth Century

Структурную хрупкость американской банковской системы можно было бы устранить, разрешив филиалы и отменив другие правила, например жесткие требования к резервам. В Канаде, где существовала лишь горстка крупных банков с филиалами по всей стране, была достигнута невиданная в США стабильность банковской системы. 314 И в 1907 году Канада делала это без центрального банка. Конечно, в Соединенных Штатах предпринимались попытки обойти банковскую систему. Действительно, многие банки и трастовые компании в ту эпоху представляли собой сообщества по интересам или горизонтальные бизнес-группы. Например, Джеймс Стиллман, предшественник Вандерлипа на посту главы National City Bank, имел личные пакеты акций в ряде небольших банков в Нью-Йорке и других штатах, и ему удавалось в определенной степени интегрировать операции этих банков, превращая их в псевдофилиалы. 315 В 1911 году Вандерлип захотел формализовать этот процесс. Он создал холдинговую компанию National City Company, чтобы владеть National City Bank и выкупить доли Стиллмана и других акционеров в нескольких других банках Нью-Йорка и других штатов. 316 Эта идея не была новой: Джордж Ф. Бейкер из Первого национального банка создал в 1908 году корпорацию First Security, а Первый национальный банк Чикаго сделал нечто подобное, причем оба раза это прошло незаметно. Но National City был крупнейшим национальным банком страны; кроме того, среди акций National City Company должно было быть 9 800 акций (3,9 % от общего количества) National Bank of Commerce, второго по величине банка в Нью-Йорке, акционерами которого также были Бейкер и Дж. П. Морган. Это привлекло внимание генерального прокурора Викершама, который, не посоветовавшись с секретарем казначейства, начал расследование в отношении National City на предмет возможного нарушения Закона о национальных банках. Как бы поступил Тафт? Если бы он решил разрешить новой холдинговой компании работать, он мог бы направить американское банковское дело по совершенно иному пути. Вместо этого он раздумывал, и в ноябре Вандерлип начал продавать все принадлежащие компании пакеты акций отечественных банков. 317

Таким образом, унитарная банковская система оставалась незыблемой политикой в США, каковой она и оставалась до самого конца века. 318 Это означало, что единственной альтернативой реформе была некая центральная банковская система с полномочиями кредитора последней инстанции, привитая поверх раздробленной банковской системы. Партия острова Джекил хотела иметь банк, независимый от политики, укомплектованный банкирами и в конечном итоге контролируемый банкирами. Именно такое управление с помощью экспертов было отличительной чертой прогрессивного мышления. Не нужно обладать талантами теоретика заговора - а их с годами будет немало - чтобы рассматривать план Джекил-Айленда как попытку монополизировать или картелизировать американскую банковскую и финансовую систему. На самом деле, однако, это была искренняя, хотя и ограниченная, попытка реформирования - искренняя, потому что надежные банковские учреждения (даже второсортные) представляли собой ценное общественное благо, от которого выигрывали все участники.

Однако к тому времени, когда план Олдрича был распространен, демократы взяли Палату представителей, и политический климат изменился. Тафт поддержал план, но его звезда заходила; Рузвельт, который превратил своих секретарей казначейства в центральных банкиров, отнесся к этой идее прохладно. А демократы категорически выступили против центрального банка, записав свое несогласие в партийной платформе. Когда в январе 1912 года план Олдрича был наконец представлен на рассмотрение Конгресса, он умер быстрой смертью. 319

Перспективы реформ приняли, казалось бы, еще более плачевный оборот в 1911 году, когда популистский конгрессмен из Миннесоты Чарльз Линдберг, отец будущего авиатора, призвал Конгресс провести расследование того, что он назвал "денежным трестом". Весной 1912 года Конгресс обязался это сделать, созвав специальный подкомитет банковского и валютного комитета Палаты представителей под председательством конгрессмена от Луизианы Арсена Пужо, который был членом Денежной комиссии. Настоящим церемониймейстером, однако, стал амбициозный и грубый главный адвокат Сэмюэл Унтермайер, который притащил в комитет практически всех важных финансистов Нью-Йорка. 320 Его беседа со стареющим, но неподвижным Дж. П. Морганом, возможно, является величайшим в истории эпизодом финансового театра.